СЕДОЙ

(мужская повесть)

Начало

Минут за двадцать управились с работой. В банке ворочались пять червяков.

- За глаза хватит, - успокоил Илья. – Для пескариков больше не понадобится. А вот когда на «большую» рыбалку отправимся, тогда – другой базар. Пошли, а то скоро темнеть начнёт.

Стоя на крыльце, нас поджидала хозяйка огорода. «Подновлённая». Она успела навести яркий макияж, переодеться в свежее платье, набросить на плечи пёстрый платок с кисточками и обуться в новенькие красные туфли.

- Не желаете поужинать? – с надеждой спросила она. – Да и переночевать бы могли в нормальных условиях. Как на это смотрите?

- Спасибо, хозяюшка, за заботу, но не можем, - отвечает Илья. – Только не обижайся, прошу.

- У меня и бутылочка найдётся, - не сдаётся она. - Чего боитесь? Может быть, меня? Не уж-то я такая страшная?

До меня стал доходить смысл «отработки». Я стоял, хлопая глазами, не зная, чью сторону принять.

- Ну зачем так сразу? Мы же видим, что ты добрая бабёнка, но нам надо дождаться друга на берегу. Не переживай, одной ночевать не придётся. Это я гарантирую. Пошли, Юра.

- Ну, раз так, то буду ждать, - повеселела хозяйка.

 

Когда мы вернулись к реке и стали вырезать удилища, Илья предупредил:

- О том, что видел и слышал, не вздумай Борису ляпнуть. Понял?

- Теперь понял, - отвечаю, -  не маленький.

 

Илья оказался заядлым рыбаком. Удочку он делал быстро и умело. Снасть выглядела так: пруток, леска, крючок, а на нём червячок. Поплавок при сильном течении, а Ангара – река стремительная, был лишним. Поклёвок ожидать не приходилось. Стоило крючку опуститься на дно, сразу – долб! – и тащи пескаря. В общем, только успевай снимать с крючка рыбок и бросать их в ямку с водой.

- Это что… вот когда доберёмся до места, тогда порыбачим по-настоящему, - размечтался вслух Илья. – Скоро сорога попрёт, а у меня на неё руки чешутся. Ты, я вижу, тоже любишь помахать удочкой?

- На реке вырос. На Оби.

Через полчаса, заглянув в лунку с пескарями, Илья объявил:

- Всё, шабаш. Ты – за сушняком, а я рыбу почищу. Скоро Борис должен появиться.

Сварганить костёр из сушняка и водрузить на рогульки котелок с водой - для меня привычное дело. За уху отвечал Илья. Он оказался запасливым мужиком, приспособленным к скитальческой жизни. В его рюкзаке, как в ящике фокусника. Помимо котелка он извлёк из него закопчённую кастрюлечку, чашку, ложку и холщёвый мешочек. В нём нашлось место для всех прибамбасов, необходимых при варке супов. Всё это Илья аккуратно клал на камень, приговаривая:

- Сейчас и кашку заварим, - он погладил пачку чая. – Скоро картошечка прибудет.

И правда, через некоторое время подоспела и картошечка. Её доставил Борис, прибыв на своём катере. Он поставил у костра хозяйственную сумку с провизией, и воскликнул:

- Вот, что значит расчёт! Как раз к столу подскочил.

- Ну и нюх у тебя… Готовьте чашки-ложки. Прошу к столу, - засуетился Илья у костра, – пора кишки греть.

- Уха без стопарика – не уха! – ткнув пальцем в небо, продекламировал Борис и извлёк из сумки бутылку водки, кусок сала, пучок батуна. – Вот теперь стол укомплектован полностью.

Мы оживлённо заговорили, забренчали чашками-ложками, но, разлив по кружкам водку,  разом смолкли. Каждый вспомнил, очевидно, о своих проблемах.

- Ну, удачи нам! – нарушил тишину отличным тостом Борис и залпом опорожнил кружку. Мы последовали его примеру.

Уплетая уху, Борис поглядывал на домик «гостеприимной» хозяйки. Потом, управившись с ужином и помыв посуду, вдруг заторопился.

- Благодарю за компанию. Спать можете в катере. Я побежал.

- В гостиницу? – съехидничал Илья.

- Ну а куда ещё…

- Это не честно. Мы ж договорились ночевать в ней вместе.

- Не получится. В моей гостинице только одно свободное место. Так что извиняйте. Свежий воздух, я думаю, вам только на пользу пойдёт.

Борис пожал нам руки и побежал к одиноко светящемуся окну. Стало тихо. Мы глядели на костёр, погрузившись в свои мысли. Илья потягивал из кружки чифирь. Через некоторое время я начал клевать носом.

- Иди дрыхнуть, рыбак.

- А ты?

- Я поскучаю маленько.

- А теплоход мы не проспим?

- Нет, хотя бы и хотели. Спи спокойно.

Я поднялся на катер, под тентом отыскал тулуп, закутался в него, прячась от ночной сырости, но долго не мог заснуть. Прошедший день обрушил на меня массу впечатлений, да и завтрашний день неизвестно что преподнесёт. Утешало, однако, то, что я был не один. С таким попутчиком, как Илья, не пропаду. Интересно получается иногда в жизни: ещё вчера не знал, как избавиться от подозрительного типа, а сегодня благодарю судьбу за то, что подарила мне надёжного друга. Я даже и не сомневался, что подружусь с Ильёй.

В конце концов, изрядно покрутившись под тулупом, я отрубился.

Разбудила меня сильная качка. Спросонья невозможно было сразу разобраться в происходящем. Выскочив из-под тента как ошпаренный, я увидел метрах в десяти от катера огромный белый теплоход, выползший передней частью корпуса на песчаный «причал». Всё стало понятно.

Солнце поднялось уже высоко. Природа проснулась, На берегу толпился народ.

- Ну ты и храпеть… - услышал я голос Ильи. – Иди, попей чайку. Пора отчаливать.

Илья сидел в прежней позе у «живого» костра и потягивал чифирь.

- Ты, наверное, не спал? – спрашиваю его.

- Привычка. Потом наверстаю.

- А где Борис?

- Как будто не знаешь…

- Мы что, так и бросим катер без присмотра?

- Не беспокойся, привыкай к таёжной жизни. Здесь – не в городе, чужого не тронут. Ну всё, подъём! – приказал себе Илья. – Через пару часов прибудем в Манзю.

На таком большущем теплоходе мне предстояло плыть впервые. Заплатив за общие места, мы поднялись на верхнюю палубу. Меня беспокоил дурацкий вопрос: кто столкнёт теплоход с берега? Его я задал Илье. Он сначала посмеялся надо мной, а потом объяснил, что эти большие лодки предназначены для перевозки таких трусов как Юра. Если говорить серьёзно, у речных теплоходов маленькая осадка, поэтому им не страшны ни отмели, ни подводные камни, ни топляки. И причалы им не нужны там, где берег пологий.

- Выходит, что я не обманул тебя насчёт пристани? – напомнил Илья. – Прямо на ней мы ночевали. Интересно, правда?

Ещё бы… Романтика.

Забурлила под кормой вода, и теплоход враскачку как миленький попятился к стремнине, оставляя на песке след от днища. Поплыли.

Мы не прогадали, поднявшись на верхнюю палубу. Отсюда без помех можно любоваться природой, только успевай головой вертеть. А посмотреть было на что. Одни только скалы, поросшие соснами, чего стоили… Вообще-то, свою точку зрения в отношении ангарского пейзажа я уже высказал. Только добавлю: поговорка «На вкус и цвет товарища нет» здесь не подходит. Обладателю самого капризного вкуса просто не к чему придраться. Два часа я таращил глаза по сторонам и ни разу не вспомнил, куда и зачем меня несёт, пока Илья не ткнул меня кулаком в бок и не объявил:

- Очнись. Приплыли. Манзя.

А вот в Манзе под крутым скалистым берегом причал был. К нему теплоход пришвартовался по правилам.

- Ну, и куда нам теперь? – спрашиваю Илью.

- Это не вопрос. Мы не в город прибыли. Эй, люди! – обратился он ко всем находившимся у причала, - как найти контору леспромхоза?

- Идёмте, провожу, - тут же отозвался пожилой мужчина в очках. – Мне тоже туда надо.

- И нам! И нам! – подхватили двое скромно одетых, давно не бритых мужчин. Им было лет по пятьдесят. «Особые приметы»: штанины заправлены в носки, на ногах галоши, в руках огромные потрёпанные чемоданы. – Мы тоже зараз приихалы, леспромхоз шукаем.

- Бичи, значит? – пошутил Илья.

- Ни, мы украинцы.

- Ого, из какой дали вас принесло! – удивился провожатый.

- А куда деваться? – заговорил второй «бич», но без акцента. – У меня, к примеру, шестеро детишек. А их же, сами понимаете, обуть-одеть, накормить-напоить надо, а за какие шиши? Какого лешего заработаешь в деревне? А тут, мы слыхали, хорошо платят. Это правда?

- Смотря где и как работать. Что вы умеете делать?

- А чё скажут…

- Ну и отлично, - улыбнулся он. – Тогда идём в контору оформляться на работу. Меня зовут Виктором Ефимовичем, я представляю отдел кадров.

Путь до конторы не занял много времени, но его хватило для выяснения основных вопросов. Виктор Ефимович предложил мне и Илье поработать на сплаве в соседнем посёлке. Мы согласились.

- Посёлок большой, - сказал он, - домов сто. Там есть всё необходимое для нормального проживания: столовая, клуб, баня, гостиница…

       Виктор Ефимович не заметил, как при слове «гостиница» мы переглянулись и прыснули в кулаки.

- Как туда добраться? – спрашиваем.

- Сегодня на катере, - глянув на часы, уточнил, - через сорок минут. Так что успеете заявления написать и подъёмные получить.

- Как здесь всё быстро делается, - говорю Илье по дороге к пристани. – Раз-два – и всё обтяпали.

- Выгоняют ещё быстрее. Раз! – и готово. Гы-гы-гы!

 

В десять теперь уже в «наш» посёлок отходил катер. Плыть пришлось мимо уже «знакомых» мест, в сторону Богучан. Определить пункт нашего назначения я мог без посторонней помощи. Его невозможно не заметить. На высоком крутом берегу, растянувшись на добрых полкилометра, громоздились штабеля леса. Против каждого штабеля на заякорённом плоту стояла дизельная лебёдка. К одной из таких конструкций причалил наш катер.

- Вот мы и дома, - спрыгнув на плот, выдохнул Илья и обвёл взглядом окрестности лесопункта. – Далековато придётся бегать на работу…

Самого посёлка видно не было - скрывал лес. Но на его существование указывало множество лодок у берега.

Всё пространство от плота до суши, примерно метров пятнадцать, оказалось забитым плавающими брёвнами. По ним, как зайцы, во всю прыть мы перебежали на берег, чудом не искупавшись в ледяной воде.

- Давай, присядем на брёвнышко, перекурим, - попросил я Илью, - попутно объяснишь, что тут к чему.

- Присядем. Обмозгуем, - согласился он. – Значит, так. Находимся мы на «нижнем складе». Лес валят и штабелюют зимой, а в воду скатывают после ледохода. Этим делом и предстоит нам заниматься. Прошлым летом я на таком же складе работал. Конечно, в лесу на свале заработок выше, но и условия тяжелее. Здесь – и работа попроще и, главное, река под боком. А весь рабочий процесс выглядит примерно так: цепляешь чекерами пакеты бревёшек и отбегаешь подальше, а лебёдка стаскивает пакеты в воду. Вон там, ниже по течению, брёвна ловят и вяжут в плоты, а из плотов – кошель. Потом кошель заполняют брёвнами, завязывают и отпускают, он и плывёт до порта в сопровождении катера. Там лес отправляют на распиловку в ДОК, а потом всё грузят на баржи – и фьють! В общем, работёнка здесь не пыльная. И не скучная, - добавил Илья, отмахиваясь от надоедливой мошкары, тучами кружившейся на берегу. - Эти твари любого могут задолбать. А в лесу от комаров нет спасения. Без сетки работать здесь невозможно. Что интересно: местные жители, кажется, не обращают внимания на этих тварей. Ни мазью, ни сетками не пользуются – и хоть бы что им. Вот такие пироги…

Я слушал Илью и в то же время постоянно вертел головой. Всё вокруг было мне как-то чудно.

- Ещё успеешь налюбоваться, - произнёс с улыбкой Илья, прекрасно понимая моё состояние. – А сейчас надо к мастеру топать. Он – главное лицо на лесопункте, да и во всём посёлке, можно сказать.

 

Дремучий лес плотно прижимал с трёх сторон посёлок к реке. В центре его, на берегу огромной лывы, в которой «загорали» свиньи, приютилась контора, пристроенная к…кузнице. Рядом с конторой – баня – источник, питавший мыльной водой лыву. Возле бани – клуб с библиотекой. Но остальная территория посёлка отличалась чистыми улицами и добротными домами, собранными из соснового бруса.

Мастера мы успели застать в конторе. Он был рад пополнению: чекеровщики на сплаве всегда нужны. Пройдя инструктаж по ТБ и определившись со сменами, наконец-то мы вышли на «финишную прямую».

По дороге в гостиницу Илья провёл со мной свой короткий инструктаж.

- С кем попало не связывайся, особенно с местными парнями. Они к бичам не очень-то… Но бичи, если хочешь знать, надёжные мужики. Они, если вдруг появится какой-нибудь паршивец, долго цацкаться не будут, вышибут из деревни в момент своими средствами, и никому не пожалуешься. Ещё. Здесь заведена традиция – прописывать новичков. Поэтому мы сейчас зайдём в магазин и купим по две бутылки спирта, поставим на стол, а кто будет пить – не наша забота. Больше не покупай, а то верхом сядут. Если так поступим, то нас примут за «стреляных воробьёв» и не будут приставать. Понял? Ну, на первый случай тебе хватит этой информации. Вообще-то парень ты не глупый, сам разберёшься в обстановке. Главное – не дрейфь! Усёк?

 

В дальнейшем всё происходило так, как описал Илья. Не успела тётя Вера – комендантша гостиницы (она же – и кастелянша, и уборщица, и истопница) отвести нам комнату и выдать постельные принадлежности, как тут же появились желающие познакомиться с новенькими и намекнуть на «прописку». Илья без проволочки отдал им две бутылки и попросил «накрывать на стол» в «банкетном зале». Ух, как заблестели глаза у мужиков при виде халявного угощения…

- Ты свои тоже прихвати. Скажешь, что они для второй смены, - посоветовал Илья. – Я пить не буду, лучше «кашку» заварю.

Он взял кружку, кастрюлечку, пачку чая, и мы пошли вливаться в «новую семью».

За большим столом нас ждали семеро свободных от смены мужиков. Публика была разношёрстной, зато тосты не отличались разнообразием. Самым ходовым был «Ну, погнали!» После «первой» посыпались традиционные для подобных мероприятий вопросы: «Кто? Откуда? Как там у вас?» и т. д. Каждый желал встретить земляка, но мы оказались из «другой деревни». Один мужчина неопределённого возраста с опухшим от комариных укусов лицом постоянно наблюдал за Ильёй, колдовавшим над электроплиткой, и порывался завести с ним разговор.

- Послушай, Илья, - наконец-то решился он на диалог, - я, конечно, извиняюсь, ты случайно не Седой?

- Седой, и не случайно, - не повернув головы в сторону собеседника, спокойно ответил Илья.

- Ну вот, я же говорил!

Мужчина заёрзал по скамье. Весь его вид кричал: «Вот какой я наблюдательный!»

- Нам про тебя Карась рассказывал. Вы же с ним вместе работали.

- Карась? Он разве здесь? – обрадовался от неожиданного известия Илья.

- Здесь! Здесь! Уже недели три как здесь! Он сейчас на работе, - загалдели мужики, желая угодить Седому.

- И что же он такого рассказывал обо мне?

- Да это… Ничего такого… Ну, например, про оплеуху, - смутившись, ответил «наблюдательный».

- Хы! Нашёл, о чём трепаться…

Илья допил чифирь и отправился, как он выразился, «на разведку». Мне не хотелось покидать компанию, и я остался в гостинице.

 

После ухода Седого кто-то спросил «наблюдательного»:

- Петька, а что за история, о которой тебе Карась рассказывал?

- А вам он разве ни гу-гу?

- Он же с тобой больше базарит.

- Ладно, расскажу. Правда, рассказчик с меня…

- Не бреши, у тебя нормально язык подвешен.

- Да иди ты… Ну короче. Вы уже слыхали, что Карась и Седой вместе на сплаве вкалывали. Так вот. Как-то раз спрятались они от дождя на берегу в шалаше. Седой укрылся куском брезента и решил подремать на куче лапника, а Карась сидел и торговол… ну, в общем курил. И тут откуда-то чёрт припёр одного местного. Кликуха у него как раз подходящая – Мотыль. Он под два метра ростом, а сопля соплёй - кожа да кости. В общем, Мотыль. Он падло такой задиристый… Где ни появится пьяным, обязательно драчку устроит. Всё хочет силу свою показать, а кого там… Ну, значит, заполз этот пьяный говнюк в шалаш и давай до Карася доколупываться.

- Сгоняй, - говорит, - за пузырём. Выпить ещё хочу.

А Карася хрен напугаешь, сами знаете. Он и отвечает этому гаду:

- Что, слугу нашёл? Тебе надо, сам и иди.

- Ах ты, морда бичовская?! – вопит Мотыль и хватает Карася за грудки. А Карась-то знает, что Седой всё сечёт из-под брезента, и в любой момент готов вступиться за друга.

- Убери, - говорит, - свои клешни. Пока кореша  не позвал.

- Каво-о? Да я манал твоего кореша!

- Он тебя тоже.

- Чё-о? А ну, где твой недомерок? Зови его. Вы у меня щас оба говно жрать будете! Да я здесь любого устосаю!

- Верю, - отвечает Карась, - если из-за угла с ломом нападёшь.

- Да я без лома врежу вот этой штукой разок, - он сунул под нос Карасю свой костлявый кулак, - и любой боты склеит.

Илья не мог больше таиться под брезентом и рисковать здоровьем друга.

- Вот же, чёрт побери, а я ещё пожить собирался, - говорит он, сбрасывая с себя брезент.

- А это что ещё за чучело там вякает? – удивился Мотыль.

- Если интересно, давай познакомимся, - отвечает Илья.

- Ты чё, в натуре, пугаешь что ли? А ну, встать! Пошли, побазарим, недоносок! – и первым выскакивает из шалаша. - Ну, чё застрял? Вылазь! Или бз…шь?

«Не хотелось мокнуть, да придётся», - ворчит Илья, стягивая с себя свитер.

- Я готов, - говорит он и выходит по пояс раздетым под дождь.

«Эх, Петька, - рассказывал мне Карась, - жалко, что ты не видел, как повело морду у Мотыля, когда он увидел мускулы Седого».

- Ещё бы, - произнёс кто-то из слушателей.

- Ну, - говорит Седой тем временем, - покажи, как ты собираешься меня устосать?

А у Мотыля-то от страху-то сразу очко жим-жим, и давай он хвостом крутить.

- Прости, друг, - верещит он, - я же только для понту… Считай, что пошутил…

- А я шутить не собираюсь, - отвечает Седой. – Сейчас как въ… меж глаз!

Только он замахнулся, Мотыль сжался в комок и как завизжит:

- Не бей, я не знал! Не бей, я не хотел!

- Нет, хотел, - говорит Седой, - и опять замахивается.

- Ну, бей тогда, бей! – кричит Мотыль как истеричка, глаза боится открыть и трясётся весь.

- А теперь, парень, прощайся с жизнью, - процедил Седой, хитро подмигнул Карасю и ка-ак врежет Мотылю…ладошкой по жопе. Того как Фома…с копытов смёл. Бедный Мотыль чуть пополам не переломился. Ну, Седой не стал его «добивать», но предупредил:

- В следующий раз, если не поумнеешь, морда поросячья, с головы начну. И не ладошкой… А ну дуй отсюда, ухарь грёбаный!

Седой залез в шалаш, оделся, и стали они с Карасём наблюдать за Мотылём. Видят, тот поднялся, а бежать-то не собирается. Кого там бежа-ть!.. Он  поплёлся-то еле-еле нараскаряку  и почему-то к речке. Мужики не могли врубиться, за каким хреном он туда подался? Сначала подумали, что в его башке компас разрегулировался. А Мотыль-то забрёл в воду, стянул штаны и давай их полоскать. Ну тут уж всё понятно стало. Ох, и поржали же тогда над ним…

- Он навалил в них что ли? – поинтересовался кто-то.

- Этого никто не знает. Не заглядывали-с в его штаны-с, - артистично развёл руками Петька. – Скорее всего, мозги вытекли. В башке-то у Мотыля их сроду не было.

- Выходит, Седой ему как раз по мозгам зафигенил?

- Врать не буду. Но пробку он Мотылю точно вышиб.

- И чем дело закончилось? – давясь смехом, спросил я.

- Как и положено. Целую неделю Мотыль не мог ни на жопу сесть, ни на спину лечь. А потом всё же приплёлся к нашим мужикам, принёс бутылку и слёзно молил никому не рассказывать про свою «аварию».

- Значит, компас у него наладился?

- Наверно. Карась говорил, что парень был готов сквозь землю провалиться от стыда, - закончил свой рассказ Петька.

- Скажите. А почему друга Седого Карасём зовут? – поинтересовался я.

- А потому, что для него все рыбы – караси. Других названий он не знает.

- Есть же у него настоящее имя?

- Есть. Карась. Чем оно тебе не нравится? Хы!

Читать дальше