Анатолий Алексеевич СОЛОГУБОВ. Родился 26 августа 1946 года в д. Киик Тогучинского района. В Татарском районе живу и работаю с 1968 года.

Главные мои герои – люди светлых дней двадцатого века.

СЕДОЙ

(мужская повесть)

За два года солдатской службы в Казахстане я по уши насытился степным пейзажем. Поэтому, возвращаясь в родную деревню, что рядом с Новосибирском, я без колебаний ухватился за предложение красноярских корешей - завербоваться на работу в их крае. Через неделю, получив «благословение» своих родителей на самостоятельную жизнь, я укатил в Красноярск. Собственно говоря, чего лукавить? Ведь моя любимая девушка переехала туда со своими родителями и поступила в институт. Так что желание быть рядом с Ниной сыграло основную роль в выборе моего места жительства. Во время долгожданной встречи с ней было принято, как нам казалось, разумное решение: пока Нина заканчивает вуз, мне, чтобы не путаться под ногами, разрешалось поработать в тайге. Через год, мыслили мы, я должен был вернуться «богатым женихом». С этой целью по наводке Нининых друзей я оказался в здании речного порта, где одну из стен занимала карта Красноярского края с указанием населённых пунктов, куда требовались, требовались, требовались…     

Мысленно сплавляясь по нарисованному Енисею, я заинтересовался местом слияния его с Ангарой, именуемым «Стрелка». «Вот куда мне надо! - решил я с ходу. – Побывать на двух великих реках сразу – что двух зайцев убить». В моём воображении замелькал калейдоскоп картин из будущей таёжной жизни. Я размечтался, забыв о времени.

Но бурная фантазия была неожиданно прервана прозвучавшим за моей спиной советом: «В Стрелку едь». Это было произнесено тоном человека, не терпящего возражений. Честно сказать, меня ошеломило внезапное появление «пророка». Обернувшись на голос, я наткнулся взглядом на типа, с которым лучше не встречаться в тёмном переулке. Боже, каким плюгавеньким человечком почувствовал я себя на фоне этого типа… Шеи у него как будто не было вовсе: покатые плечи начинались прямо от ушей. Удивляло, как его мышцы умещались под старенькой футболкой? Ещё больше поражало усыпанное конопушками лицо, украшенное шрамом через всю щёку. Дополняли жуткий портрет боксёрский нос и маленькие, голубые, острые глаза с белыми ресницами. Впрочем, белым был весь его волосяной покров. Что же касалось  всклоченной шевелюры, то она явно не знавала расчёски. На вид незнакомцу было лет 35 – 40.

Заметив мою растерянность, он изобразил подобие улыбки, обнажив две пары уцелевших зубов, и, испытующе сверля меня глазами, произнёс:

- Правильно, что Стрелку выбрал. Вместе туда рванём.

От его слов ноги сделались ватными, по спине к затылку пронеслись холодные мурашки, но язык, слава богу, не отнялся полностью, и я смог пролепетать:

- Д-да я н-никуда и не собираюсь…

- Гм…твоё дело. А я еду, - с оттенком грусти произнёс он и, развернувшись, шагая вразвалку, покинул зал.

Глядя ему в спину, я подумал: «Вот он – настоящий бичара». Их в Красноярском крае, по словам знакомых, «хоть пруд пруди». «Наверняка в Стрелке, - подумал я, - кроме таких, как  ЭТОТ,  едва ли других встречу». И мой романтический пыл тут же угас. Поэтому на следующий день, чтобы сильно не удаляться от «цивилизации», я приобретал в аэропорту билет до…Богучан. «Мне и одной Ангары хватит», - решил я  без долгих раздумий.

Желающих отбыть из Красноярска в северном направлении было так много, что билет пришлось купить за неделю до вылета.

 

Когда в тёплый майский день, 22-го числа, мы с Ниной приехали в аэропорт, то ужаснулись: и здание аэропорта, и вся прилегающая к нему территория были забиты людьми. Оказалось, в тот момент отправляли пассажиров с билетами на…пятое мая! Нам объяснили причину такой задержки. Дело в том, что вешние воды расквасили грунтовые полосы аэродромов в северных посёлках и те не могли принять самолёты. А в этот день «добро» наконец-то было получено, и началась форсированная переброска пассажиров и грузов. Работники диспетчерской службы обещали к вечеру «раскидать» всех. Самолёты действительно приземлялись и взлетали вереницей. Когда же очередь дойдёт до моего рейса, сказать никто не мог. Чтобы переварить полученную информацию, мы с Ниной отправились было подальше от толчеи, но услышали прозвучавший вдруг за нашими спинами вопрос. Он был адресован мне. Это я определил по знакомому тембру голоса.

- Ну, куда летим?

Это был голос того самого «пророка», провалиться бы ему!..

- Привет! – бросил он небрежно как старым знакомым и, не сводя глаз с Нины, спросил: - Жена?

Хотя было понятно, что наши ответы его мало интересуют, я всё же осмелился внести поправочку:

- Невеста.

- Считай, что жена. Красивая, - сказал он и отвёл от Нины свой наглый взгляд. – Ну, и куда, говоришь, когти навострил?

«Какое твоё собачье дело, пророк хренов? Сейчас ты выкусишь у меня, бандюга», - подумал я и ответил с вызовом:

- В Богучаны.

В моей груди будто что-то оборвалось, когда я услыхал спокойное сообщение:

- Я тоже. Значит, вместе полетим.

«Нет, неспроста он сел мне на хвост… А может, у него целая шайка?! Ну чего ему надо от меня?!»

А «пророк» не даёт опомниться.

- Ну, летим или нет? Чего тут зря торчать?

- Так это… Билет-то у меня на двадцать второе, а у…

- Ильёй меня зовут, а кличут - «Седой». Ты тоже можешь. У меня билет на двадцатое.

- Меня – Юра, а её – Нина, - сглотнув слюну, бормочу я.

- Сойдёт. Летим.

- Но вроде бы не получается вместе…

- А ты за меня держись, и всё получится.

Не желая терять время на разговоры, поправив на плече рюкзак, он направился к ближайшему самолёту. Мы – следом.

- Кто это? – сдавленным от волнения голосом спросила Нина.

- Чёрт его знает… В речпорту виделись.

- Он какой-то весь подозрительный… Я даже боюсь за тебя. Может, Юра, ну его?..

Мне не хотелось показаться трусом в глазах любимой девушки. Мобилизовав всю свою храбрость, попытался успокоить её.

- Ха! А чего тут такого? Не вдвоём же летим… А с совместным полётом у него, скорее всего, ничегошеньки не получится.

 

Седой окликнул молодого лётчика в момент, когда тот собирался закрыть дверь своего  старенького ЛИ – 2.

- Погоди, командир! Куда летишь?

- В Богучаны, - ответил лётчик.

- Мы с тобой, - сказал Седой и подал билет.

- Да нет, нам не по пути. Ваш билет на другой рейс, да и битком у меня.

- Если не возьмёшь, то мы на теплоход опоздаем. Я ведь прошу.

 Ой, как приятно было мне слышать отказ лётчика… Шансов лететь с незнакомым типом не предвиделось. Но в дверном проёме неожиданно возникла весёлая бородатая физиономия.

- Илюха, привет! Ты к нам?

- Здорово, Робинзон! Хотел, да командир оказался несговорчивым.

- Да ты что, Женька? Это же наш кадр. Надо взять. Втиснемся как-нибудь.

      Ответ лётчика пришёлся мне как серпом по…

- Ладно, валяйте, чёрт с вами.

- Юра, целуй подругу, летим! – приказал Седой и нырнул в самолёт.

«Вот же дьявол! Всё-таки придётся лететь с этим бандитом, и, наверное, с его сообщниками. Вот влип! Что же делать?.. А-а… была, не была! С меня нечего брать», - решил я.  Наспех попрощался с Ниной и поднялся в самолёт как в «комнату страха».

Лётчик не обманул. Самолёт напоминал летающий склад. Весь его салон был забит тюками, баулами, ящиками, бочонками. Пассажиров же, кроме меня и Ильи, было всего двое: Робинзон и какой-то бородач в энцефалитке. Робинзон пригласил нас присаживаться. А куда? На что? Но, всё же с грехом пополам, что-то передвинув, что-то откинув, втиснулись между тюков и полетели… кто-то за журавлём, а кто-то за синицей.

Когда самолёт стал набирать высоту, Седой представил меня Робинзону.

- Это Юра. Вместе летим вербоваться.

- Борис, - пожав мою руку, ответил Робинзон.

Со вторым бородачом так и не пришлось познакомиться. Ему было наплевать на дискомфорт, он уже храпел. Видно, после скитаний по тайге и ночёвок в палатке под пение гнуса, здесь ему спалось, как в царской опочивальне.

- Ишь ты, кайф поймал. Ну да бог с ним, не будем его тревожить, пускай отсыпается, - улыбнулся Илья и обратился к Борису:

- А ты всё ещё робинзонишь?

- Да, привык уже. А вы, мужики, не желаете ко мне на Остров? А что, там места много. Да и веселее как-то компанией промышлять.

- Спасибо, друг, но мы не за этим летим в тайгу. Пока здоровье есть, повкалываем. Правда, Юра?

В ответ я только пожал плечами, не зная сути их разговора.

- Так и я вкалываю, - продолжил Борис. – Рискую, конечно. Но, если не жадничать и не трепать языком, всё будет нормально.

Чувствуя себя лишним в компании старых друзей, я поудобнее устроился между тюков, прикрыл глаза и попытался осмыслить происходящее. Илья уже не казался подозрительным типом. Мало ли каким бывает лицо? Это же, в конце концов, не характеризует человека целиком. Но почему он так нагло решает за меня? Какое кому дело, куда и зачем мне ехать? Кто я ему? Доверять ему или нет? Чёрт его знает, что он за человек?.. Остановив свои мысли на том, что ответы на все вопросы я получу в Богучанах, успокоился и под аккомпанемент моторов сладко заснул. Проснулся только тогда, когда самолёт, приземлившись, подрулил к аэровокзалу.

Мы спрыгнули на землю.

- В общем, так. Я не прощаюсь, ночевать буду с вами в гостинице. Пока, бичи! – сказал Борис и подмигнул мне, что могло означать: «Всё будет нормально!»

- Ты не обижайся, привыкай, - улыбнулся Илья, заметив, как при слове «бичи» я сквасил губы. – Здесь это слово популярно.

А ведь действительно, стоит ли обижаться, если я в данный момент на самом деле бич?

Борис ушёл. Мы закурили. Огляделись.

- Где намерен обосноваться? – спросил Илья.

- Ещё не решил.

- Так я и предполагал. Тогда слушай, что скажу. Эти места мне знакомы. Всего месяц прошёл, как я уволился отсюда. Но решил завербоваться ещё на годик, только уже в Манзенский леспромхоз. До него километров шестьдесят ниже по течению. Там можно нормально заработать, даже не имея специальности. Разумеется, что ты за этим прилетел сюда. Если доверяешь мне, то двинемся дальше вместе. Веселее  будет. Решай.

- Хорошо. Согласен, веди, - ответил я, долго не раздумывая. Почему, не знаю, но с этого момента я увидел в Илье надёжного «поводыря».

- Тогда шагаем в отель, надо места забронировать, - с серьёзной миной говорит он.

И мы пошли по деревянному тротуару в сторону реки, сверкавшей своими водами в конце улицы.

- Ангара? – спрашиваю.

- Ангара-а… Сегодня обязательно похлебаем ушицы на её берегу.

- Да ну?!

- Гадом буду! Мы с Борисом даже успели кое о чём договориться, пока ты дрыхнул в самолёте.

- Кстати, кто он такой?

- Браконьер, - как-то просто ответил Илья. – Он на Острове живёт. И здорово живёт, между прочим. А Остров – это не на реке который, а так называют здесь одно местечко в тайге между двух речушек. Там он рыбалит, коптит чебачишек, собирает травы для аптек, а потом всё это отправляет с транспортным самолётом в Красноярск. Сегодня он вернулся как раз из такой «командировки». Зимой Борис не покидает тайгу, с ружьём промышляет. За тунеядство его не привлекут, потому что он инвалид. Да. Не смотри, что выглядит здоровяком. Ему на сплаве все косточки бревном переломало. Кое-как выжил. Мужик он, между прочим, классный. Попроси, последнюю рубашку отдаст. Вот сейчас погрузит он на свой катер припасы, а утром на Остров отчалит.

- Он там один живёт?

- Один. Когда покалечился, его сучара к другому рванула. Паскуда. А Борис, когда выздоровел, в тайгу подался.

Не успел я задать очередной вопрос, как Илья объявил: «Вот мы и прибыли», - кивнув на вросший по окна в землю ветхий домишко.

- Что это? – спрашиваю его.

- Гостиница.

- Шутишь?

- Какие могут быть шутки…

Я умышленно не стал описывать посёлок, потому что он ни чем особенным не отличался от больших деревень. Зато «гостиница»… О ней придётся рассказать.

Итак. Открыв скрипучую перекошенную дверь, мы проникли в тёмный коридор, образованный двумя перегородками из некромлённых берёзовых досок. Как будто в тайге сосен нет! Дверные проёмы без полотен вели в «мужскую» и «женскую» половины. Если деревянные нары считать за мебель, то кроме них и нескольких соломенных матрасов, в комнатах ничегошеньки не было. Ни-че-го! Лампочек и занавесок тоже.

- Выбрал нумер? – ощерился Илья.

- А в другом месте можно переночевать? – в свою очередь спрашиваю я, поражённый интерьером «отеля».

- Почему ж нельзя. Можно. На берегу Ангары у костра.

- Это меня больше устраивает. Только не пойму, за каким чёртом ты притащил меня к этому сараю?

- А чтоб показать, как наша дорогая Партия и родное правительство заботятся о простом человеке. Разумеется, здесь есть и нормальная гостиница. Сам должен понимать, что гости бывают разного калибра. А это – «заезжий дом», стало быть.

- Ясно. Ну и куда нам сейчас?

- Сперва в магазин, насчёт пожрать, потом – на Ангару, а вечером – уха. Тебя устраивает такая программа?

- Вполне.

Илья начинал мне нравиться.

- А как же Борис? – спохватился я. – Он же собирался ночевать с нами в «гостинице».

- С гостиницей мы разыграли тебя. Борис знает, что мы будем у пристани.

- Не надуешь снова?

- Не беспокойся.

Купив хлеба, колбасы, курева, мы направились к берегу. Шёл седьмой час. Хотелось есть.

Выходя из магазина, я подумал: «Нет, не «полноценный» бич этот Седой. Даже не взглянул на полку с водкой».

 

Наконец-то мы на берегу.

- Всё, прибыли, - объявил Илья

Он сбросил с плеч свой рюкзак. Я, впервые после полёта, выпустил из рук ставший свинцовым чемодан.

- А это…Илья, слышь, а где пристань? – спрашиваю Седого и, на всякий случай, ещё раз окидываю взором берег. Но кроме нескольких лодок, привязанным к кольям, ничего не обнаруживаю.

- Пристань, говоришь?  А она под ногами.

- Опять наколол?

- Если не веришь, утром убедишься. Лучше давай перекусим и побежим на калым.

- На какой ещё калым?! – возмутился я.

- Увидишь.

«Значит, новый сюрприз. Ну что ж, пускай дурачится, если не может без этого».

А теперь пора признаться: всё, что происходило после приземления самолёта, я воспринимал, находясь в получокнутом состоянии, потому что желание увидеть великую Ангару было настолько сильно, что не хватало сил укротить его. Описать словами красоту этой дивной реки невозможно, так как люди ещё не придумали необходимых для этой цели эпитетов. Подобное творение природы надо видеть своими глазами. Если блеск её вод зачаровывал издали, то попробуйте представить моё душевное состояние, которое я испытал, стоя на берегу этой сибирской красавицы. И вдруг: «Побежим на калым!» А как же река? А костёр? Сам ведь только что объявил: «Всё, прибыли!».

Илья тем временем выкладывал на камень еду и поторапливал:

- Давай, Юра, быстренько перехватим и рванём.

- А нельзя обойтись без калыма? – осторожно спрашиваю его. – Если у тебя туго с деньгами, скажи. Выручу.

Илья удивлённо поглядел на меня и разразился хохотом.

- Не скажу, - сквозь слёзы выдавил он. – Лучше помолчи, пока я не подавился колбасой.

«Конечно же, опять розыгрыш», - решил я и даже слегка обиделся. Свою трапезу завершал в полном молчании.

- Всё, бежим, - заторопил Илья, собирая рюкзак. – Да не волнуйся, мы скоро обернёмся.

Как оказалось, бежать-то, никуда не пришлось. До домика, к которому привёл меня Илья, было всего метров тридцать от нашей стоянки.

На наш стук в калитку вышла молодая женщина, окинула «бичей» оценивающим взглядом и спросила:

- Чего надо?

- Здравствуй, красавица! – не обращая внимания на строгий вид женщины, поприветствовал Илья. – Разрешишь грядку вскопать?

- А-а… вон в чём дело… Ройте вон там, где лопата воткнута.

Мы пошли к указанному месту. Илья зачем-то подобрал валявшуюся под забором консервную банку. Я покорно следовал за ним, ничего не понимая.

- Ночевать-то есть где? – сменив строгий тон на приветливый, спросила хозяйка.

- Да, в гостинице, - пробурчал Илья, не оборачиваясь.

Женщина, пожав плечами, ушла в избу.

- Теперь, Юра, понял, что за калым?

- Грядки вскопать, - отвечаю.

- Да на кой они нам нужны… Червяков будем искать. На берегу-то в песке они не водятся, да и не в каждом огороде их найдёшь. Этой хозяйке рыбаки надоели уже, наверно. Нет, вру: она их с удовольствием пускает.

- Ещё бы. Кто откажется от дармовой рабсилы?

- Так-то оно так. Но за червячков как бы ни пришлось отрабатывать.

- А сейчас мы разве не отрабатываем?

- Ха! Отработчик нашёлся.

- А что тут смешного? Или я чего-то не понимаю?

- Копай шустрее, скоро поймёшь.

Читать дальше