ТРЕГУБОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ

СВЯТОСЛАВ

СВЯТОСЛАВ 

Наш давний предок - вождь славян -

Известен мужеством своим.

Внимал нужде своих селян,

С врагами был непримирим.

 

Был статен князь, в плечах широк,

Из-под густых бровей - голубизна,

Но взглядом мрачен, строг,

В том не его, а времени вина.

 

Он страха, устали не знал,

Ходил легко, как барс.

"Иду на вас!"- он извещал,

Хитрить считал за фарс.

 

Завоеваний жаждал Святослав,

И этим жил пока одним.

Он печенегов усмирил стремглав,

Был воевода Свенельд всюду с ним.

 

Уже взята хазарская Итиль

И важный город Семендер,

Не потушить войны фитиль,

Тьмутаракань он занял без потерь.

 

Теперь соседом стал Царьград,

Где царь Никифор восседал.

Никто соседству этому не рад -

Таков был тут расклад.

 

Стремился император покорить

Соседей ближних и вдали.

От русских море Русское закрыть,

Послав большие корабли.

 

"Грозой по Волге ты прошел"-

Так Свенельд начал разговор:

К Тьмутаракани нынче нас привёл,

Уже теперь и греки вступят в спор.

 

Они твои победы не простят,

Не избежать с ними войны.

Но воины меня не посрамят!

Тогда вели строить ладьи...

 

 

     ИМПЕРАТОР НИКИФОР

 

Базилевс мрачен, но коварен и лукав,

Он Святославу шлёт богатые дары.

Решает подкупить, гонца прислав,

Русь на болгар настроить до поры.

 

У болгар и русов сговор есть?

Уже меж ними заключён союз?

Всё очень плохо! Бед не счесть,

Не радует Никифора правленья груз.

 

Тройные стены, рвы вокруг

Дворцов раскинувшихся, храмов.

Но на лице Базилевса испуг:

Пуста его казна... и в этом драма.

 

Уже во дворец доходит весть:

Цимисхий замышляет занять трон.

Достойных качеств и не счесть...

Отвагой, силой львиной наделён.

 

Вот если бы его сейчас казнить?!

Произошло ж обратное в ту ночь...

И ничего уже теперь не изменить,

Никифору никто не захотел помочь.

 

 

     ПЕЧЕНЕГИ

 

Костры. Кочевники. Стада ревели,

И никли травы под копытами коней.

От дыма степи приднепровья посинели,

Под Киевом - орда уж много дней.

 

Тяжёлым для русичей было время.

Князь в Болгарии, продолжает поход.

На княгине теперь это бремя...

И ей в помощь поднялся народ.

 

Но защитников мучит жажда и голод,

Нет уже сил у них биться с ордой.

Чтобы спасти осаждённый город,

Шлют гонца к Святославу с нуждой:

 

Князь, возьмут печенеги город,

Не приведёшь если в помощь рать.

Погибнут и стар кто, и молод,

Пожалей же детей своих, мать.

 

Услышав от гонца все те речи,

Вскочил на коня своего Святослав...

Успели. Завязали с печенегами сечу,

От русских границ далеко отогнав.

 

Русичи после битвы собрали вече.

На собрании Святослав сказал:

"Союз наш с болгарами вечен,

А враги у нас там..." и рукой указал.

 

Мы теперь твёрдо стоим на Дунае,

Болгары нам - братья, как встарь,

Но мы печемся и об отчем крае,

А главный враг наш - греческий царь.

 

 

     ПОХОД НА ЦАРЬГРАД

 

На год задержался в Киеве Святослав.

Похоронил княгиню Ольгу - мать.

Сходил "в полюдье". Дань собрав,

Он на Дунай повёл обратно рать.

 

А Византия-то готовится к войне!

Такой по всей Болгарии шёл слух.

На Русь надежда выросла вдвойне,

Боевой подняв высокий дух.

 

И шли теперь болгары в Доростол,

Где Святослав держал свои войска,

Хотя в Преславле был престол,

Князь русских пополнение искал.

 

Народ был русским рад и ликовал,

Не зная, что готовятся предать,

Все те, кто капитал себе ковал,

Бояре, воеводы - вся их, словом, знать.

 

Но измену обезвредив в городах,

Объединили русских и болгар в полки.

"Поход на Византию!" - только на устах.

Взят Филиппополь, планы велики.

 

А Базилевс уж шлёт к нему послов:

"Пускай, князь, русы из Болгарии уйдут!

Иначе к делу перейдём от слов,

Ведь основные силы наготове, ждут".

 

И сказал дружине князь тогда:

"Ляжем костьми, а Русь не посрамим.

Мёртвые не знают сраму и стыда".  

"Мы, как и ты, и ни за что не побежим".

 

Дружина вскоре с греками сошлась,

Их очень много пало в этой сече.

Победили! и повел их русский князь...

На Царьград теперь был путь намечен.

 

И вот уже окрестности Царьграда...

Остановить! И греки шлют ему дары.

Любой ценой его умилостивить надо,

Русских задержать, хоть до поры.

 

Но князя было не прельстить дарами,

Суровый воин, наконец-то поняли они.

Просили: "Мир пусть будет между нами,

Какую хочешь дань себе возьми".

 

И Святослав взял дань за павших...

Потом увёл свою дружину в Доростол.

Весною выступлю на русов, всё поправши,

Базилевс Иоанн был очень зол.

 

 

 

     ВЕРОЛОМСТВО ЦИМИСХИЯ

 

Зиму всю они готовились к войне,

Ковали трубы для горючей массы,

Над вратами щит и меч давно уже.

Готово всё: мечи, булавы, пики и припасы.

 

И триста огненосных кораблей,

Не медля, снялись и пошли к Дунаю.

Отрезать чтобы Святослава от степей,

Не дать ладьям уйти к родному краю.

 

Сам Цимисхий на Преславу вёл войска:

Лучники, копейщики и воины с пращами,

Шла конница, готовая для натиска, броска,

Катафракты в панцирях, укрытые плащами.

 

Базилевс ехал на арабском скакуне,

Широкогрудый, в панцире блестящем, шлеме.

Сидел он твёрдо, гордо на своём коне,

Красным сапогом упёршись в стремя.

 

Тысяча «бессмертных» шла при нём,

В арьергарде двигались осадные машины,

Повозки с ядрами и трубы для метания огнём.

Парадно шли, картинно, будто на смотрины.

 

Им лазутчики к тому же донесли:

"Проходы на Балканах все свободны".

Поверив в мир, дозорной службы не несли,

Насколько ж русы были благородны!

 

Преславские бояре сдали свой народ,

На горных перевалах греков поджидали.

Низко кланялся сановный сброд,

Открыв дорогу им... Не задержали...

 

В долине зеленели пашни и сады,

Белели глиной мазаные хаты,

Серебром блестели реки, тихие пруды.

Внезапность... за доверие - расплата!

 

У Преславы Иоанн вдруг приказал

В литавры бить, трубить тревогу...

А в это время Свенельд выступал

С дружиной для учений, на дорогу.

 

Стали в боевой порядок, увидав,

А греки с кличем ринулись вперёд,

Но русские не отступили, их сдержав.

Укрылись, конницы не выдержав налёт.

 

Сутки византийцы простояли за стеной,

А утром в город всё-таки вломились,

Но дворец был окружен стеной ещё одной,

Камнями, стрелами защитники отбились.

 

Тогда Цимисхий войску приказал:

Использовать огонь при этом "деле"...

И вот уже вокруг весь город запылал,

Рубились яростно славяне, но редели.

 

И всё-таки дружины часть Свенельд увёл,

Объединиться чтобы с Святославом.

Отбившись, быстро шли на Доростол

И весть несли плохую о Преславе.

 

С падением Преславы - много перемен:

Землю болгар Иоанн своею объявил,

Царь Борис, жена и дети взяты в плен,

Ещё Преславу на Иоанниополь изменил.

 

 

     У СТЕН ДОРОСТОЛА

 

Стояла крепость на Дунайских берегах.

Был ветер, по реке высокие ходили волны.

Людей не видно было в башнях, на стенах,

Внизу стояли русские. Решительны, безмолвны.

 

Иоанн свои войска построил меж холмов.

Расставил всех и подал знак к сраженью,

Но русские отбили греков вновь и вновь,

До дюжины атак подвергли отраженью.

 

Лишь на закате в крепость отошли,

А греки лагерь свой разбили на холме.

Рвом обвели свой стан и валом обнесли,

Взять измором у них было на уме.

 

И Святослав, увидя, что осада им грозит,

Приказал вокруг копать глубокий ров.

Был у русских и болгар в припасах дефицит,

Их вылазки спасли, хотя и стояли трудов.

 

Два месяца прошло, а греки выжидали.

Долбили камень стенобитные машины.

Но русские пролом в стене сделать не дали,

Главную машину греков превратив в руины.

 

К выступлению готовит войско Святослав,

От недругов Руси до императора дошло.

Он в лагерь тот же час отправился, узнав,

И всё там сразу всполошилось, ожило.

 

По стану вёл его военачальник Варда Склир.

Императорское знамя колыхалось на вершине,

В стане образцовый был порядок и ранжир,

Полки в готовности - подобные пружине.

 

А ратников князь вывел в тот же день,

Из Доростола вышли русские, болгарские полки,

Солнце в полдень жгло, и не спасала тень,

Земля потрескалась, а травы покоробились, горьки.

 

Тридцать шеренг в кольчугах, шлемах, сапогах,

Покрытых сверху ещё длинными щитами,

Смело шли с победной верою в сердцах,

Решительно сомкнувшись плотными рядами.

 

А греки на равнину двигались с холма:

Лучники, копейщики шагали тесным строем,

За пешими полками показалась конницы волна,

Накатывалась шумно с гиканьем и воем.

 

Не медля ни секунды, рать вступила в бой,

Осыпав византийцев густо стрелами.

Рассыпался, смешался греков пеший строй,

Русские казались половчее, более умелыми.

 

Не дав опомниться, уже их оттеснили в поле.

Тогда-то неожиданно вступила в дело конница,

Опалили "греческим огнём", и... поменялись роли,

И уже победа к византийцам клонится.

 

Дохнуло пламя, покоробило берестяные колчаны

И обдало нестерпимо жаром бороды,

Но устояли русы, всё ещё надеждою полны,

Да только налетели конники, как вороны.

 

И часть дружины уже в гуще вражьих войск...

Смутились русские, увидев гибель воеводы,

Но мечами прорубили путь, и как сквозь воск,

Вырвались из окружения, добыв себе свободу.

 

Князь вечером военачальников своих созвал.

И вот болгары, русские собрались на совет:

Братья, думайте, как быть - он им сказал -

Ослабли наши силы, ваш теперь я жду ответ.

 

На Русь! - раздались многих русских голоса...

Не уходите, князь - заговорил болгарский воевода.

Вы щит, опора наша, братья - видят небеса,

Бояре с иноземцами, не будет нам свободы.

 

Что скажет Свенельд? - на него князь посмотрел.

Слово твоё - моё! - сказал тот тихо и умолк.

Тогда князь Святослав всей рати повелел:

Со славой жили, с ней умрём. Это наш долг.

 

 

 

     ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

 

Всю ночь не спали и готовили союзные войска,

А утром вывел князь полки, и заперли ворота.

Зной томил, и дым валил  из ближнего леска.

Все знали, надо победить, и нет другой заботы.

 

Над византийским войском - пыли облака,

Они, завидев русов, двинулись навстречу.

Стеною встали русские, щиты сомкнув, пока

Болгары безопасность с флангов обеспечили.

 

Князь русов, Святослав, шел в гуще строя,

Свенельд рядом - умный и надёжный воевода.

А за Дунаем тучи собирались толстым слоем,

Тревожило грядущее... тревожила погода...

 

Часу в девятом у Доростола битва началась,

Союзные полки стояли намертво, неколебимо.

Кипела сеча, в тучах пыли рать на рать сошлась,

Слабели греки, русские теснили их неудержимо.

 

Тогда-то Склир и бросил катафрактов на болгар,

И всё поле боя вот уже усеяно телами.

И даже на коней от злобы накатил угар,

Грызя друг друга, лошади гремели удилами.

 

А Святослав всё дальше греков гнал к холму

И те уже готовы были обратиться в бегство,

Но буря, налетев внезапно, помешала быть тому,

Сыпанула так, что не найти в защиту средство.

 

Уже вдали катился гром и солнце меркло.

И стала ослеплённая дружина отходить,

Стремясь любой ценой покинуть это пекло.

Без сил и греки. Они согласны сечу прекратить.

 

 

 

     ВСТРЕЧА НА ДУНАЕ

 

Вечером защитники собрались в круг

К ним вышел Святослав и глухо им сказал:

Братья - дружина, говорить нам много недосуг.

Заключим мир! - Окинул взглядом всех и замолчал.

 

Наутро, в окружении придворных, на коне,

Иоанн Цимисхий с берега смотрел на реку.

От берега другого, гребя со всеми наравне,

Плыл Святослав для уговора с главным греком.

 

Не съезжаясь близко, начали о деле говорить

Цимисхий оставался на коне, князь - сидя в лодке,

Честь и достоинство своё чтобы не уронить.

Да будет мир! - сказал Базилевс коротко и чётко.

 

Коль добрый мир, хранить его необходимо.

Не веришь мне? Я - воин. Чтобы поверил, поклянись.

Ну что ж, твои условия – мои, и это нерушимо...

Сквозь зубы же себе сказал он: - "Подчинись".

 

Покончили на том и лодка русских отошла.

Базилевс вслед смотрел и думал: "Дерзкий скиф!"

"Сегодня уступил - он с силой дёрнул удила -

Так знай же, уговор с тобой наш - просто миф».

 

 

     МЫ ВЕРНЁМСЯ

 

И вот теперь, когда садились русские в ладьи,

Весь Доростол собрался здесь, на берегу.

Князь! - Свенельд приостановился позади.

Болгары говорят, нас печенеги у порогов стерегут.

 

С добычей, князь! - такую греки весть послали.

Дружины мало с ним, и можно их побить.

Да, плохо всё, но греки клятву нам давали!

А теперь ищут способ как нас погубить?

 

И Свенельд произнёс: - В ладьях мы не пройдём.

Идти, князь, нынче было б лучше на конях.

Но мы в ладьях пришли, в ладьях мы и уйдём!

И князь пошел к ладьям, качающимся на волнах.

 

Потом остановился, поднял руку, прокричал:

Не одолели греки нас и не надеются пускай!

Он смолк... для всех же голос эхом всё звучал...

Вернёмся мы, ещё обороним с вами Дунай!

 

 

 

     ЗАПАДНЯ

 

И уже море Русское качало русские ладьи.

И зыбь и ветер их через лиман несли к Днепру.

Но на совете всё-таки решили дальше не идти,

Решив, что слух о печенегах всё же не к добру.

 

Здесь собрать живущих русских чтобы в рать,

В устье Днепра, в Тавриде, на песчаных косах.

Надеялся князь Святослав кочевников прогнать.

Залечивали раны, отдыхали и рыбачили на плесах.

 

Весной собрался Святослав опять идти домой,

Людей в дружину прибыло не так уж много.

Путь по Днепру теперь как будто бы прямой,

Но печенеги где? Не покидала их тревога...

 

Медленно, на дружных вёслах, шли меж берегов.

Головным шёл Свенельд, князь на второй. Минули сутки.

А мимо зеленели острова лесов, холмов...

В камышах метались кабаны, с воды срывались утки.

 

Когда прошли низовья, был уже конец апреля.

Пороги приближались, Свенельд всматривался вдаль.

"Печенеги..." - вдруг сказал он тихо, чуть не веря,

Улеб вздрогнул, в глазах у юноши тревога и печаль.

 

"Печенеги!.." - Свенельд повторил и показал на юг,

За лесом виделись дымки... один, другой...

Это о нас кострами печенеги вести подают!

Два дня ещё сигнальные дымки стояли за рекой.

 

Потом исчезли. Утром к Хортице приблизились они.

Стеснённый скалами здесь Днепр мрачен и суров,

Звучали гулко голоса, вода казалась чёрною в тени.

Когда почти прошли его, раздался дикий рёв.

 

Ожили скалы вдруг и зазвучали гулко трубы,

На кручах замелькали первых печенегов колпаки.

Они были везде: крича, рыча, оскалив зубы.

Из щелей лезли, из-за скал - неистребимы, как жуки.

 

С высоты со свистом полетели густо стрелы.

Дружинников щиты, кольчуги не смогли спасти,

Кочевники стреляли много отовсюду и умело,

И не было у русских к отступлению пути.

 

Грудь пробив, уже стрела настигла Святослава,

Его рука в последний раз спустила тетиву.

Пронеслось: "Князь пал!" - Осталась только слава...

Нет больше князя... И это не во сне, а наяву.

 

Попытка на ладьях пройти терпела крах...

Над телом печенеги надругались, сделав чашу,

Оковали золотом её и пили брагу на пирах,

Но говорили: "Похожи на него пусть будут дети наши".

 

Лишь горсть дружинников прорвалась из теснин,

Во главе со Свенельдом шли в Киев, весть несли...

Скорбя, не пали духом русичи, а выход был один:

Укрепили княжество, врагов остановить тоже смогли.

 

Нанёс удар по Византии, печенегов усмирил

Сын князя Святослава - князь Владимир.

Долгой осадою, измором, Корсунь захватил,

Для Руси заставил заключить почётный мир.

 

 

 

     СПУСТЯ 50 ЛЕТ

 

И вот теперь, уже спустя пятьдесят лет,

Внук Святослава принял у себя хана Тугена.

От деда до Мстислава потянулся этот след,

От него и воинская мудрость и отвага в генах.

 

Хан Туген сегодня князю передал ларец,

Что через много рук пришёл к нему в наследство.

Русское вернётся к русскому пусть, наконец,

Чтобы не снилось... Он надеется на это средство.

 

Пусть русский князь теперь-то обретёт покой,

Пусть спит теперь спокойно, он достоин.

Благодарные потомки чтят его, что он такой -

Великий полководец, мужественный воин.