Часть 1 http://okolica.net/news/pub/749.html

День седьмой. На пути к Хобою

Утро, как вы уже поняли, выдалось морозным. И снова солнечным. Мы вновь сэкономили время на установке и снятии палатки. Марина проснулась полностью здоровой и отдохнувшей. Волшебство бани, не иначе. Позавтракали, уложили вещи и начали спускаться с берега на лёд. Надо было покидать гостеприимные Узуры и выдвигаться к самой северной точке острова Ольхон – мысу Хобой. Там за ним, уже в Малом море была запланирована стоянка и ночёвка и там была тропа, чтобы подняться наверх, оттуда должен открываться очень красивый вид на оба берега Байкала. Ну что же – посмотрим.

Вышли из залива Хага-Яман на простор Большого Байкала, обогнули гору Толгой и двинулись по льду Амтархайского залива. С левой стороны от нас стояли почти отвесные скалы, расцвеченные причудливым рисунком составляющих их пород. Местами это напоминало слоёный кекс, серая основная порода была густо замешана с коричневыми, красными, розовыми, почти лиловыми пластами и вкраплениями. До Хобоя было немногим более десяти километров. И снова торосы начали «отодвигать» нас от берега, преграждая путь нагромождениями льда, чистого, прозрачного, голубого и такого волшебного, переливающегося на ярком солнце всеми цветами радуги. Но такого скользкого и опасного. Пробираясь через него с поклажей надо было быть предельно осторожным. Огромный с виду ломоть льдины, на который ты наступал, мог внезапно легко поехать в сторону по зеркальной поверхности, и от неожиданности можно было потерять равновесие, упасть на такую же глыбу с острыми краями, которая напротив была приморожена ко льду намертво. Пару раз нога заскакивала в своеобразный капкан в расщелинах более мелких кусков, оставивший на голени пару ярких синяков. Но в целом, пробираться через торосы, удавалось без потерь, хоть и медленно, но верно. И снова время работало против нас. Борьба со льдом отнимала силы, мы никак не ожидали, что у Хобоя окажется такая сложная ледовая обстановка. К этому добавилось ещё одно неприятное явление – ветер начал дуть, казалось бы отовсюду. Это и понятно – такое пространство, тут совсем не за что зацепиться.

Мыс Хобой находится вблизи самого широкого места Байкала – 79,5 км. Не доходя до мыса чуть более двух километров, мы оказались в бухте залива Шунтэ, прямо у основания мыса Шунтэ-левый, пробираемся через горы торосов и по большому пространству чистого льда подходим к берегу. Дима анонсирует прекрасный вид с мыса Шунтэ, здесь есть тропа наверх и она не такая крутая как у Хобоя. Складываем свои пожитки в кучу, вооружаемся фотоаппаратами и палками и начинаем неспешное восхождение. Тропа, на самом деле, крутовата (какая же будет там, на Хобое?), лесистый склон покрыт довольно рыхлым слоем снега, доходящего мне до колена. Чтобы было полегче, двигаться по нему приходится зигзагом, сначала правым боком вверх по наклонной диагонали, а потом, поворачиваясь левым боком в обратную сторону. И снова палочки выручают как нельзя кстати. Ближе к верху склон становится положе, деревья толще и суковатей, основательней, а снег, прогреваемый днями солнцем и прихватываемый ночным морозцем, превращается в крепкий наст. Держит. Забрались! Можно отдышаться. Глазам предстаёт холмистая долина, припорошенная снегом. Внизу на склоне нам встречались заячьи следы и много следов изюбря, а здесь на равнине было натоптано коровами и местами лежали явные продукты их жизнедеятельности. Чуть пониже в долине возле каких-то небольших построек неспешно прогуливались и они сами, в количестве четырёх голов. Здесь на Ольхоне, в самом Хужире, их попадалось достаточно много, поросшие густой шерстью, довольно крупные, коровы стояли в огородах и просто на улицах, прижавшись боками к заборам или стенам домов на солнечной стороне улицы. Их никто не пас, да они и сами не стремились куда-то сбегать.

Вид с мыса Шунтэ-левый оказался просто фантастическим! Захватило дух! Было впечатление, что мы находимся на голове дракона и между его ушами ли, глазами ли как в прицел было видно полуостров Святой нос на том берегу. По карте до него было 45 километров.

Скрытый небольшой дымкой, он лежал, опустив в воду свой южный мыс - Нижнее изголовье. Правее был восточный берег – Баргузинский хребет. Картина была почти эпической! Я стоял и смотрел словно заворожённый. Глубина Байкала в этом месте, ровно посередине расстояния от мыса до мыса, достигала более 1600 метров. Слева, стена отвесных скал, заканчивалась Хобоем, и показывала направление на западный берег, на самое начало Байкальского хребта. Все ходили с фотоаппаратами и снимали как заведённые. Оглядываясь на пройденный путь можно было обозреть в лучах солнца и голубой дымке мыс Шунтэ-правый – брата-близнеца точки нашего стояния, но до него было достаточно далеко. Мы должны были мимо него пройти, но не довелось.

Погода была замечательная, морозно, но солнечно, пригревало, но здесь наверху всё хорошо продувалось. Надо было двигаться. И тут меня посетила идея, которую я опрометчиво озвучил: «А не сходить ли нам на Хобой по макушке Ольхона? Чтобы не карабкаться завтра по трудной тропе. Есть тут дорога?» и Дима тут же за неё ухватился: «Конечно!» И скомандовал: «За мной!» По верху были те же почти три километра, но уже не по льду, а по снежным горкам, что было несколько трудней из-за рыхлого снега. Но оно того стоило. Пошли!

И вот он – мыс Хобой. В переводе с бурятского слово «хобой» означает «клык» и, действительно, резко обрывающиеся в воду скалы напоминают клыки. Но это я разглядел уже после, подойдя к нему по льду. А сейчас мы стояли как будто на носу гигантского корабля, устремившегося вперёд через льды Байкала. Почти от самого мыса была видна огромная замерзшая трещина, уходящая змеиным зигзагом через большое море в сторону восточного берега. Её я обозревал с самого начала февраля на спутниковых снимках, которые публикует Сибирский филиал Российского федерального геологического фонда, ежедневно. Для интересующихся: http://www.geol.irk.ru/. Там она была большой и свежей, а вот сейчас была уже полностью замерзшей. На самой «макушке» Хобоя было место, где летом собираются шаманы и проводят свои ритуальные молебствия, камлают в бубен и входят в транс. Мыс является сакральным местом для исповедующих шаманизм, ленточки на деревья на подходе к нему трепещут на ветру – это особое место поклонения духам. Так же как и на мысе Бурхан в Хужире. Ассоциация бурятских шаманов объявила Ольхон «главным святилищем, культовым центром общемонгольского и центрально-азиатского значения, олицетворяющим сакральную прародину бурят», а в 1990 году на Ольхоне прошел первый общеольхонский тайлаган — особое молебствие, в котором принимают участие все шаманы острова, Ольхонского района и города Улан-Удэ. С тех пор тайлаган проводится ежегодно на большом открытом месте перед въездом в п. Хужир.

Слева от нас лежал пролив Малое море, подпёртый с юго-запада Прибайкальским хребтом, севернее начинался Байкальский хребет, своими белыми шапками вершин уводя взгляды за собой в сизую дымку перспективы, прямо по курсу было огромное пространство льда – сколько хватало глаз, оно уходило вправо и там, по восточному берегу, слабо читался Баргузинский хребет. Мы уселись на склон и замерли в безмолвном экстазе. Всё наполнилось немым восторгом. Слов говорить не хотелось, да и что можно было сказать кроме междометий? И вот, что интересно, с растущих по низу мыса лиственниц, поднялась стая воронов и, сделав над нами круг, опустилась с противоположной стороны мыса. По всему маршруту нашего движения мне не попалось ни одной птицы, нигде, ну если не считать голубей в Хужире, совсем немногочисленных. А здесь было видно, что вороны жили постоянно. Они чувствовали себя здесь полноправными хозяевами, поднялись и пролетев совсем близко над нами сделали ещё круг. Несмотря на холод и ветер солнышко пригревало. Сторона острова, обращённая на запад была, как бы срезана под углом, представляя из себя некое подобие амфитеатра. Восточная же сторона, наоборот была высокой и отвесной. Байкал давал нам своеобразное представление, не поворачивается язык назвать это шоу, скорее некое подобие любования луной или цветением сакуры, существующее у японцев.

Чужих меж нами нет!
Мы все друг другу братья
Под вишнями в цвету.
Басё

Время словно остановилось. Мы сидели в каком-то оцепенении. Никуда не хотелось идти. Ничего не хотелось делать. Казалось, что и мыслей в голове не осталось. Вся прошлая жизнь была мелочью и суетой в сравнении с этой вечностью. Только солнце совершало свой неутомимый бег по небосклону. Пауза затянулась. Нехотя мы поднялись и двинулись в обратный путь. Норму по километражу мы сегодня выполнили. Спускаясь вниз по крутому склону, Дима поставил нам задачу собрать нападавших сучьев и поваленных стволов для печки, благо их было вокруг предостаточно. Более того, внизу, на самом берегу, под довольно отвесным склоном, в куче береговых камней, были рассыпаны толсто наколотые сосновые (ну или лиственные) поленья, размером аккурат для нашей небольшой печки. Какой милый подарок от неизвестных туристов. Забегая вперёд, скажу, что на последних стоянках, Дима аккуратно складывал все остатки дров в кучки. Ему предстояло провести ещё две группы в марте месяце, удлинённым маршрутом из Хужира и на самый север Байкала. От Хобоя они должны были перейти на западный берег и по нему добраться вверх до мыса Котельниковский, где будут купаться в горячих ключах на турбазе. Мы уже были там в том осеннем походе, и мне там очень понравилось. Сказочное место! Я изначально планировал пойти с ним в этот поход, но группа была уже сформирована, и это было больше и по времени и на 70 километров по расстоянию. А жаль…

Так вот, то, что дрова зимой - основа жизни, это, думаю, ясно без слов. И снова всё по привычному кругу: палатка, костёр, ужин, чай, спать. Но вот поспать нормально в эту ночь и не получилось. С вечера, наевшись и напившись, мы улеглись по своим спальникам и слушали, как ветер с силой треплет нашу палатку. Было такое ощущение, что он налетает со всех сторон одновременно, хотя мы стояли в укромной бухте, под высокими скалами. Часам к трём ночи стало ощутимо холодно. Я проснулся от порывов ветра внутри палатки и метания огней от налобных фонариков по стенам палатки. Спросонья не сразу понял происходящее. Оказалось, что печка отказалась гореть и греть. Совсем. Ночная смена дежурных состояла практически из девушек, городских жительниц, и навыка топки у них, разумеется, не было. Они то экономили дрова, то наоборот, забивали печку под завязку. Но делали это со всей ответственностью и старательностью добрых хозяек. Тут, почуяв неладное, проснулся Дима. Быстро вникнув в ситуацию, (он вообще всегда был готов действовать! Когда он высыпался и отдыхал в нашем длинном и долгом пути, для меня до сих пор загадка. Сам он говорил, что ему хватает трёх часов. Я, кстати, тут, на воздухе тоже отлично и быстро высыпался, но столько энергии?!) так вот, разобравшись в проблеме, он настежь распахнул вход в палатку, снял с печки железную трубу и выбросил на лед. Затем выбрался следом, раскрутил на ней хомуты и вывернул её наизнанку! Она была практически полностью забита сажей!!! Очистив и снова свернув её, он вычистил топку, водрузил трубу на место, положил сухих щепочек и зажёг огонь. Через пять минут, он радостно и весело загудел! Тепло вернуло жизнь и уют в наш тесный и беспокойный мирок. И тут Дима поведал нам, что это не вина дежурных. Оказывается, тут на Хобое всегда так с дровами. Они отказываются гореть, чадят, коптят, дымят, забивают печь и трубу, и это при том, что ветер снаружи завывает голодным волком. То ли духи злые, то ли тёмные силы, то ли та грязь, что портит карму, которую чистят шаманы людям, облетает и покрывает окружающие склоны, или чакры, открываясь, сбрасывают вокруг свой негатив, а лес его впитывает. Мистика! Ответов нет. Зато нас ждал просто шикарный рассвет!

День восьмой. Хобой

Итак, утро началось с восходом, абсолютно пинкфлойдовского размаха и психоделической красочности. Если в первую стоянку на Большом море, я откровенно проспал, да и льды были достаточно далеко, то здесь я уже был в полной боевой готовности, и, схватив сумку с фотоаппаратом, помчался навстречу с солнцем. Небо было чистым и свежим, воздух морозным, прозрачным, таким пьянящим! Лёд играл бриллиантовыми огнями в солнечных лучах. Настоящее упоение красотой. Девчонки вышли из палатки и стоя рядом с нами просто зачарованные любовались восходом, пока мы лихорадочно щёлкали затворами фотоаппаратов, меняя ракурсы. Насладившись этим сложным процессом творчества и созерцания, мы потихоньку стали возвращаться в себя и к стоянке.

Задымился костёр, закипела вода, заварился кофе и завертелись каждодневные утренние заботы. Сегодня нам предстояло обойти сам мыс Хобой, вернуться в Малое море и начать движение в сторону Хужира, замыкая своеобразное воображаемое кольцо нашего маршрута вокруг острова. Вчера вечером, перед самым закатом, у подножия мыса Шунтэ-левый, за нагромождениями льда, как раз по курсу следования нашего завтрашнего похода, появилась группа наездников на квадроциклах. Они светили фарами, ревели моторами, визжали колёсами, нарезая круги в лихом дрифте. Мы ждали, когда они подъедут к нашей стоянке чтобы пообщаться и узнать про торный путь, но напрасно – они скрылись за мысом, уехав туда откуда возникли. И вот сегодня утром, мы с Горынычем подойдя к торосам, увидели причину – лёд стоял сплошной стеной на многие сотни метров. Проехать им было негде. Только если уезжать далеко в Большое море, но там, с большой долей вероятности, трещина, которую мы видели с Хобоя, недостаточно замерзла и они решили не рисковать. А вот нам деваться было некуда и пришлось преодолевать самое большое пространство ломаного льда на всём нашем маршруте, лелея надежду, что это последнее такое испытание, поскольку в Малом море торосов нет. Радовало то, что масса продуктов к этому времени, изрядно уменьшилась, пузо спало, мышцы окрепли, да и опыта в борьбе со льдом прибавилось. Правда, прибавилось одно неприятное обстоятельство – ботинки. При ночёвке в палатке-столовой в Пади Идиба, я легкомысленно оставил их на ночь сушиться возле той огромной печи, да ещё не сняв ледоходы. К утру жар сделал своё чёрное дело - у них стянуло носы. Теперь, при ходьбе, пальцам ног становилось сначала тесно, а потом и больно, особенно во второй половине дня, когда ноги начинали отекать. Из-за этого темп ходьбы сильно упал и я начал отставать. Делать нечего, других ботинок у меня с собой не было. Будем двигаться так. А чтобы сильно не отставать надо выходить как раньше первым и выходить пораньше, что мы с Горынычем и сделали. Санки на короткий поводок, палочки в руки и полный вперёд – рубиться через льды! До Хобоя осталось рукой подать. Солнце поднялось, и светило и грело и радовало. И вот он – мыс! Приближаемся, замедляя шаг и дыхание. Задираем головы в восхищении. Красота в обе стороны. Снова открывается вся гладь озера, и выступают из заиндевелой дали восточный и западный берега озера.

Простор захватывает дух. Огибаем, делаем передышку и наблюдаем! Почти у мыса расположились дайверы из иркутского дайвинг-центра. Два вагончика на полозьях с печками и УАЗиками в качестве тягловой силы и пара крутых внедорожников белого и малинового цветов. Из печных труб ветер закручивает струи дыма в поросячий хвост. В толще метрового без малого льда была выпилена квадратная полынья два на два метра, вкруг которой ходили довольно колоритные участники данного процесса. Из блоков прозрачного льда рядом была выложена стеночка, прислонены лопаты с дырами, для удаления льда с поверхности воды, большая катушка с верёвкой, пешня и транспарант с эмблемой клуба. У вагончика в затишке, греясь на солнышке, сидела на стуле довольно эффектная девушка, в пуховой куртке с капюшоном в меховой опушке, из которого торчал один нос в больших радужных солнцезащитных очках, с сигаретою в левой руке и кружкой кофе в правой. Этакая релаксирующая эскимосочка. И тут между ней и одним из мужчин возле полыньи, которого она назвала Петровичем, происходит следующий диалог:
- Вот не хотела бы я сейчас на морозе идти по льду Байкала пешком, да ещё и с поклажей. Что за удовольствие? Не понимаю…
Петрович пристально посмотрел на неё и,помедлив, изрёк
- А они смотрят на тебя и думают, что за нужда нырять на морозе в ледяную воду с голой задницей, хоть и в такой солнечный день!
И оба рассмеялись в голос.

Чуть поодаль, группа из 5 молодых парней, с такими же санками как и у нас, взяла курс на западный берег и довольно стремительно удалялась широкими размашистыми шагами, как бы вальсируя на льду. Присмотревшись, я увидел, что они передвигаются на коньках. Во мне проснулся репортажный фотограф. Сбросив амуницию и расчехлив фотоаппарат, я стал протоколировать происходящее. Из вагончика появилась пара аквалангистов. Шлёпая по льду ластами они, с помощью команды, подошли к полынье, обвязались верёвкой и, усевшись на край льда, опустили ноги в воду (Бррррррр!) и поочерёдно погрузились под лед, пуская фонтаны пузырей. Шокирующее и в то же время завораживающее зрелище! Торжество силы человеческого духа. Петрович, тем временем, объяснил нам, непосвящённым, что лёд набивается внизу в несколько слоёв и образует довольно красивые нагромождения, толщиной в несколько метров, а поскольку он прозрачен и чист, как и вода в которой он плавает, то снизу вся эта фантасмагория, пронизанная солнечным светом, выглядит как пещеры Али-Бабы или сказочные чертоги Снежной королевы. Мда, подумал я себе, наверное действительно красота неописуемая, но я бы не нырнул. Верёвка струилась под лед змеёю и струи пузырей подо льдом били гейзером. Мужики озабоченно кружили вокруг полыньи глядя на это. Что-то явно не заладилось и ныряльщиков стали тянуть наверх. Вскоре их головы показались над водою, бурля пузырями и свистя воздухом из баллонов. Вот тебе и красота. В небе над нами закружил небольшой серебристо-красный вертолёт. Сделав круг над Хобоем, он стремительно помчался в сторону материка. Парад-алле, да и только!

Подтянулся Дима, и мы решили продолжать свой путь дальше. Чуть дальше у подножья скалы мыса, которая (согласно легенды), при определённой доле фантазии, изображала женщину в национальном костюме, образовалось ещё несколько машин, из которых на лёд высыпала ватага ребятишек младшего школьного возраста с парой взрослых и стала кружиться по льду, поочерёдно рассматривая все достопримечательности, включая нас. Экскурсионная тропа сюда как видно не зарастала и при всем нашем режиме движения, транспорт поочерёдно двигался то нам навстречу, то обгоняя, уходил по ледяной дороге в сторону Хужира. Практически все машины сигналили нам, а пассажиры махали руками, приветствуя. Впереди нас ждал мыс Саган-Хушун, или как его ещё называют «Три брата» из-за трёх скал, которые его образуют. Возле него концентрация туристических групп слегка уменьшилась, но ещё оставалась высокой. Три высоких отвесных скалы стояли рядом, утёсом. Довольно внушительно и торжественно, словно стражи острова. Дима сказал, что где-то по правому краю есть тропа, по которой можно подняться наверх, и пока мы обедали, Женя не преминул воспользоваться этой возможностью. Перекусив, мы двинулись дальше к месту нашей стоянки в бухте Саса, прямо по накатанной дороге, блестящей как зеркало в лучах солнышка, светящего нам снова навстречу. Вдалеке на пути нашего следования, показался странный объект, какой-то кокон или бутон или ларец или… непонятное что-то прямо на дороге. Машины, сбрасывали скорость и объезжали его по сторонам. Поравнявшись, мы увидели, что это небольшая палаточка, установленная на льду трассы, а перед ней сидел на коврике, и смотрел на заходящее солнце, бывалого вида турист. Рядом шумел примус, на огне которого парил котелок с колотым льдом. Наши люди так не делают, явно иностранец – догадался я. И действительно турист оказался из Швейцарии. Занесло тебя, милый. Как мог, попытался ему объяснить, что он довольно сильно рискует жизнью, обосновавшись прямо на трассе! Конечно не автобан Цюрих – Базель, но ночью его просто могут намотать на мосты какого-нибудь внедорожника вместе со спальником и палаткой. И примусом. Мало ли кто и зачем поедет ночью туда или обратно. Опасно. Озабоченно глядя по всем сторонам ледяного пространства, он был явно не уверен в моих словах, но спустя какое-то время, я оглянулся и увидел, что он счёл более благоразумным сместиться от дороги в сторону. Помахал ему рукой на прощание, он махнул в ответ. Нам надо было свернуть в сторону берега, и начинать искать место ночлега, но вот эти километра полтора предстояло пройти по полю мелкого набитого льда, не торосы, но довольно неудобно для санок. В самом начале морозов поверхность Малого моря сковало первым льдом, толщиной 3-4 сантиметра, а потом наступила оттепель и ветер погнал волны и сбил весь лёд в прибрежное пространство, уплотнив его пластинами вплотную друг к другу, стоя, плотными рядами, как селёдку. И ночью всё это прибрежное пространство шириной в пару километров, снова схватило морозом, но теперь уже до весны. Кое-где пластинки торчали довольно высокими прозрачными «ладошками», ударяя по ним палочками, можно было извлекать довольно мелодичные звуки разных тонов, в зависимости от толщины льдины.

Вот под этот аккомпанемент и пришлось пробираться к берегу в заливе Саса, чтобы встать на ночлег. Солнце опускалось в синеватый туман или низкую облачность, пеленой заволокшую весь горизонт, красным багровым шаром, похожее на новогоднюю игрушку. Ветра не было. Всё дышало спокойствием и размеренностью. Берег в этом месте был довольно пологий, лесистый, песчаный. С холма, из древесной чащи, спускалась на лёд накатанная дорога и вилась небольшой змейкой в сторону Хужира. Удачно! Вот по ней мы завтра и будем выходить из ледяного «плена». Как специально из лесу выехал УАЗ и двинул по ней, чуть подпрыгивая на мелких ухабах. Проводив глазами его красные огни, мы стали ставить палатку. Хотелось горячего чаю и поесть. Переодевшись, и, самое главное, сняв свои многострадальные ботинки, пошёл собирать дрова и помогать Диме с костром. Ещё один день на байкальском льду подходил к концу.

День девятый. Возвращение в Хужир

Утро неожиданностей не принесло. Жизнь текла размеренно и неспешно. Наш мир существовал отдельно от остального. Уже даже и мыслей в голове не было, что где-то там есть цивилизация. Хотя, я, конечно же, лукавил. В Малом море вновь появилась сотовая связь, пусть слабая и неустойчивая, но мы снова выложили в социальные сети пару фотографий о нашем путешествии. Дима, задумчиво мешая утреннюю кашу, озвучил интересную идею – поднапрячься сегодня, и, пройдя последние 25 километров, вернуться к вечеру в Хужир. На день раньше. Пусть и поздно, но палатку же ставить не надо и дрова не собирать, и чай вскипит в чайнике электрическом. Идея была соблазнительная, заманчивая, но, лично для меня сомнительная – 15-18 км ежедневной нормы давались с трудом. С другой стороны разбивать их на два дня по 10 и 15 тоже было нерационально. Ладно – пойдём, а там будет видно. Дорога покажет. Обычно к обеду мы старались пройти побольше, а там уже «добивали» оставшееся. Солнце ярко осветило западную сторону, поднявшись из-за Ольхона – тёмные горы стояли близко-близко, нахлобучив свои островерхие снеговые шапки, рукой подать. Но мы-то с вами помним, как была обманчива эта кажущаяся близость. Собрав пожитки в рюкзак, я потянул салазки по накатанной автомобилями ледяной колее, стремясь скорее выскочить из-под береговой тени на прогреваемое солнышком пространство и дальше на дорогу в Хужир. Обогнув мыс Саса, мы зашли в длинный и неглубокий залив Нюрганская губа, держа курс на выдающийся в пролив, мыс Будун.

По карте, он лежал как раз на середине нашего сегодняшнего отрезка пути. По пологому берегу уже были видны редкие строения, разбросанные тут и там, вилась небольшая дорога, лес то подступал к обрывистым склонам совсем вплотную, то отбегал вдаль, обнажая пологие участки берега. Снова оживилось автомобильное движение в обоих направлениях. Жизнь продолжалась. Навстречу попалась группа туристов на коньках и с такими же волокушами как у нас. Дима остановился обменяться с ними мнениями. Москвичи. Тоже хотели обойти Ольхон, только в этом направлении. Подробно расспросили у нас про дорогу. Обогнув Будун, мы решили перекусить. Настрогали колбасы, сала, сыра, открыли термосы, налили чайку, достали конфет. Уселись верхом на поклажу, жуя и переводя дух. В бинокль уже можно было разглядеть Бурхан и Шаманку, антенны сотовой связи, но на пути ещё лежали острова Едор и Харанцы, а это примерно половина пути из оставшегося. Видит око…

Немного насытившись, стали выдвигаться дальше. Дима активно с кем-то говорил по телефону, а я, чтобы не увеличивать отставание, взялся за палочки и потянув поклажу за собой, привычно занял место в строю. Будем пробираться вперед, по мере сил. Ноги начинали побаливать, и шаг стал не такой быстрый, но сдаваться нам не пристало. Лёд в проливе был укрыт снежным покровом. Горыныч где-то потерял свои ледоходы и неспешно двигался по снегу, чтобы не скользить. Я тоже почувствовал, что ноги стали слегка проскальзывать и держаться на льду не столь уверенно. На привале я развернул ботинок подошвой кверху – металлические торцы шипов сильно сточились и приняли закруглённую форму. Вот тебе и металл! А постепенно стачивается об лёд. Нет ничего вечного, лишний раз убеждаешься в этом, особенно глядя на скалы берегов изрезанные временем. Спустя какое-то время, Дима нагнал нас и сообщил, что вызвонил из Хужира машину, которая заберёт наши вещи, чтобы дойти налегке и, если останется место, может забрать пару человек и отвезти в отель.

Мы придём на день раньше, но с местами он уже договорился. Эта идея прибавила оптимизма, и мы зашагали веселей. Примерно через час к нам примчался УАЗ-пенал, и, дав вокруг нас на льду шикарный разворот с пробуксовкой, остановился. Это за нами. Упрашивать нас грузить вещи не пришлось. Пожитков наших набилось более чем достаточно – пришлось трамбовать, но, тем не менее, хватило места троим «болезным» - Ире, Горынычу и мне. Остальным предстояло преодолеть оставшиеся километры уже налегке. Водитель Алексей был лихой наездник и домчал нас до мини-отеля за считанные минуты, а я молча думал о том, как бы нам дались пешком эти последние километры пути. Выгрузив все вещи у крыльца нашего деревянного дворца, мы пошли по своим номерам. В комнате из зеркала на меня взглянул бородатый и усталый дядька с обветренным на солнце лицом и покрасневшими глазами. Хотелось раздеться, помыться и поесть чего-нибудь не очень походного, с хлебом. Не самое заветное желание, но такое осуществимое и простое. Спустя два часа шумно пришли наши остальные путники и стали разбирать свои вещи и неспешно разбредаться по номерам. Как-то не очень верилось, что наше путешествие подошло к завершению, мысли всё ещё были там, на просторах озера, а перед глазами плыл лёд, трещины и снежные наносы, горы, берега поросшие елками, прибрежные скалы и голубые торосы. Нас ждал настоящий ужин, а вот с баней придётся потерпеть до завтра – народу в отеле было под завязку и на нас никто ничего не запланировал, впрочем, на этаже был душ, который не мог сравниться душевностью с баней, но свою гигиеническую функцию выполнил просто на отлично. Довершением вечерних простых и прекрасных радостей послужил глубокий сон в кровати, которому даже димин богатырский храп не был помехой. Нас было трое в двухместном номере – Дима, Горыныч и я. Двухметроворослый Дима не помещался в стандартные гостиничные кровати. Он с радостью раскатал на полу наши туристические коврики, спальник и громадным младенцем, почти моментально провалился в безмятежные объятья Морфея. Любовь их была взаимной.

День десятый. Прощание с Ольхоном

Утром, позавтракав, мы решили организовать себе прощальную экскурсию по Хужиру. Перед этим, во дворе мини-отеля мы наблюдали, как для приехавших на днях французских туристов, среди которых было очень много детей младшего школьного возраста, проводят бурятский обряд, на котором духам приносились дары в виде хлеба, мяса и воды, пелись песни и танцевались танцы. Нам самим это было в диковинку, а что говорить о европейцах? Они смотрели на всё это широко открытыми глазами. Интересно, как переводчице удалось подобрать слова для точной передачи всего происходящего? Оставив французов наблюдать, мы двинулись по своему маршруту. Начали мы традиционно с мыса Бурхан, где наснимали Шаманку, берег, эффектные сосны, берега и скалы и прочие прелести во всех всевозможных ракурсах, а также себя на их фоне. Потом спустились на внутренний двор Маломорского рыбзавода, где у причала, застывшие, вмерзли во льды разного вида и размера корабли и лодки рыбацкой флотилии, и сам причал в причудливых наплесках и сосульках, образующих загадочные формы и образования.

Прошлись по улицам Хужира, купили в магазинах немного сувениров на память об этом интересном месте. А надобно сказать, что посёлок выглядел довольно безлюдным и это при наличии большого количества магазинов, кафе, гостиниц и различных заведений туристической направленности. Со всех сторон по нам, как из всех орудий, била реклама – вывесками торговых брендов известных напитков и вкусных обедов, парикмахерскими услугами и массажными процедурами, предложениями экскурсий и водных путешествий, прокатом лодок и катеров, сказочной рыбалкой и много чего ещё. Но практически везде висели замки и решётки, за исключением магазинов и аптек. Туристический сезон ещё не начинался, и, к обеду, нагулявшись, надышавшись этим чистейшим воздухом, получив ещё одну обильную порцию зимнего байкальского солнца, мы, утомлённые и с нагулянным аппетитом, прикупив немного копчёного и свежего омуля и пива, вернулись в свой мини-отель. Надо было полностью переодеться и упаковать ставшие уже ненужными туристические вещи и снаряжение, подготовить рюкзаки и сумки к отъезду, чем мы и занялись после обеда. Точнее даже не после, а в процессе, потому, что появилась идея посидеть на улице на солнышке, а заодно и приготовить омуля на углях. В большой беседке стоял стол и мангал, лежали дрова и дважды предлагать никому не понадобилось. Омуль получился превосходным!

Вечер приблизился совершенно незаметно, стемнело. На 23 часа была назначена баня, но у меня осталось ещё одно незавершённое дело - я хотел пойти на лёд и снять звёздное небо и Шаманку на его фоне с озера. Почему я не сделал этого в первые ночи в Хужире? Непонятно! Вот ещё один пинок себе под зад на тему того, что надо ценить время и не откладывать всё на последний момент, всю жизнь я от этого страдаю и борюсь со своей ленью. Итак, вооружившись штативом, фотоаппаратом и принадлежностями, выдвигаюсь на исходную. Одеваю налобный фонарик и выхожу в темноту за оградой мини-отеля. Потом, утром, я сообразил, что свернул чуть-чуть не туда, но в тот момент по ночи путь к скале мне показался чуть ли не бесконечным. Прибрежные сосны, высокие склоны, торосы льда, мягкий песок пополам со снегом, в котором вязли ноги, мечущийся луч фонарика, за границами которого наступала кромешная тьма, сзади в спину светили редкие прожектора посёлка, как бы взывая: "Куда ты? Безумный!" Но вот, наконец, сосны расступаются, и я оказываюсь на прибрежном льду.

Впереди, гораздо дальше, чем я ожидал, чернеет скала, прямо над ней висит фонарь Луны, и в её ослепительном свете, силуэт Шаманки, кажется ещё чернее и зловещей. В голову начинают лезть все эти легенды и предания, мистическая ерунда и шаманские сказки. Шаги по льду звучат в ночи особенно гулко, почти так же как удары сердца. Лёд устраивает настоящую канонаду - дальние глухие разрывы ухают в ночи особенно громко, перемешиваясь с треском почти под ногами. Словно десяток шаманов в темноте пляшут вокруг меня в танце, камлая в бубны. Высматривая дорогу, я свечу под ноги и по сторонам фонариком. По мере приближения к скале снеговое пространство изрисовано цепочками следов. Вот скала начинает нависать надо мною, закрывая собой Луну и половину звездного неба. Моя задача теперь - оставить ночное светило у себя за спиной, чтобы она ярким светом не портила мне кадр. Обхожу Шаманку и попадаю в Хужирский залив, слева приветливо и ярко вспыхнули огни посёлка, бросив на блестящий лёд яркие световые дорожки. Ну вот, уже немного веселее! Но они мне в кадре тоже не нужны. Прохожу ещё сотню метров и круто разворачиваюсь. С этой точки в лучах лунного света скала смотрится совсем иначе. Ярко, рельефно и не так мрачно. Примериваюсь, находя в небе ковшик Большой Медведицы, потом определяю Полярную и прикидываю место, где лучше установить штатив, чтобы выстроить кадр. Закрепляю фотоаппарат, начинаю делать пробные снимки. Найдя отличный ракурс, присоединяю таймер, выставляю требуемую экспозицию, длительность интервала и количество кадров и "Начали!" Теперь камера сделает всё сама, а мне осталось ждать. До бани у меня остаётся часа полтора, маловато для эффектного снимка, но помыться тоже хочется. Идти распаренным после бани снова на лёд уже не хочется, да и поздно. Поздно? - резонирую я сам себе, - так ведь ты же хотел ночной кадр со звёздами и Шаманкой?

А когда его ещё снимать? В обед? Стой вот теперь! Жди! Но и это оказывается не так просто – выстоять на льду полтора часа морозной ночью. Забегая вперёд скажу, что мороз в ту ночь усилился до -25°С, и хотя я был достаточно тепло одет, но через 10 минут стал подмерзать. Отойдя от штатива на достаточное расстояние, чтобы не чувствовалось вибрации на льду и начал… танцевать, не танцевать, маршировать, не маршировать, греться, одним словом. Никогда ещё полтора часа не длились так долго. Время стало резиновым и тянулось как тугой эспандер – с трудом! Я старался не смотреть на часы, чтобы обмануть его (довольно известный приём), но делал это каждые две минуты. А вдруг ещё и ничего потом не получится? Досадно, конечно и хотя я вроде и опытный уже фотограф, но от неожиданностей никто не застрахован. И тут, словно подтверждая мои опасения, они и подкрались, эти неожиданности. Подъехали прямо по льду со стороны причала рыбзавода, неожиданно, и лихо навертев кругов на гладком льду, остановились и осветили меня фарами, испортив мне кадр засветкой. Белая иномарка. Не знаю, что им подумалось глядя на какого-то странного типа у подножья Шаманки в звёздную ночь. Неожиданно они дали газу, завизжав шинами по льду, и резко, с пробуксовкой развернувшись, умчались туда, откуда так неожиданно появились. Горыныч прислал смску о том, что баня уже готова. Мне оставалось ещё 15 минут доснимать запрограммированную последовательность. Думалось они никогда не закончатся! Обратный путь я проделал почти бегом, не совершая прежних ошибок и найдя правильную дорогу домой. Баня мне показалась практически раем, не то, чтобы я сильно замерз, но я всегда любил париться, а тут ещё и помыться и погреться и пива выпить с копчёным омулем. И спать!

А, ну и чтобы сразу снять все возможные вопросы:

День последний как день первый. Отъезд

Утром, мы позавтракали и начали готовиться к отъезду. Проверили, чтобы ничего не забыть и не оставить, собрали все рюкзаки и сумки и вынесли всё к воротам отеля, сложив довольно объёмную кучу вещей. Нам пришлось подождать пока большая толпа французов погрузится в несколько УАЗиков. Шумно галдящие дети, в цветастых лыжных костюмах, с яркими рюкзаками, фотоаппаратами, смартфонами и планшетами, живо обменивались впечатлениями. Наш водитель и руководитель – Валера Обогоев, смотрел на всё это сохраняя довольно озабоченный вид. Объяснил своё недоумение – оказывается, французы собрались на машинах на ту сторону Байкала, пересечь Баргузинский хребет и доехать до Улан-Удэ, откуда у них самолёт в Москву. Довольно рискованное мероприятие, тем более с детьми. Путь, вроде и небольшой, но по льду озера это было рискованно. Только приехав домой, я узнал, что в эти дни где-то на пути нашего следования, погиб, провалившись на машине под лёд, сын Януковича. Озабоченность Валеры стала понятней, но всё обошлось.

Настала наша очередь – мы погрузились и расселись по местам. Бросили прощальный взгляд на гостеприимный приют для туристов и неспешно поехали по хужирским улицам. По дороге Валера завез нас на рыбзавод, где прямо в цеху добродушная работница продала нам свежего копчёного омуля. Как же приехать домой без гостинцев? Только предупредили, что он очень запашист и его надо получше упаковать. Дух в цеху стоял действительно очень аппетитный, тут же нашлось и обёрточной бумаги, в которой он хорошо хранится, и картонная тара. Видно было, что Валеру тут хорошо знают и уважают. И цена была совсем не та, что в Иркутске. Приятно! Добавив себе багажа, мы снова расселись по местам и начали спускаться на лёд. «Ну вот, - сказал Валера, - теперь вас как опытных туристов можно и домчать по льду!» Перед Ольхонскими воротами у острова Хубын, мы остановились сделать прощальное фото на память.

Ну а дальше всё уже привычно и в обратной последовательности – Еланцы, перевал, в Баяндае выехали на трассу в Иркутск, по дороге перекусили в кафе и вот он – вокзал. Сначала проводили Иру с Женей, их поезд на Восток отходил раньше нашего, ну а потом и наш подошёл, на Запад. Просто песня!

Всего пару дней назад, я, устало вышагивая по льду, мучился желанием поскорее уже завершить поход, который, казалось, стал слишком тяжёлым, и вот, спокойно лежа в тепле, на чистых простынях, раздетым до футболки, в поезде на верхней полке, я вдруг поймал себя на мысли, что скучаю по байкальским ледяным просторам. Какое же всё-таки странное ты, в сущности, создание – человек. То тебе жарко, то холодно, то голодно, то слишком сытно, то ты устал, а то измучился бездельем, то тебе шумно в толпе, а вот вдруг стало невыносимо одиноко.

Небольшое послесловие

Тут мне хотелось бы сказать несколько слов благодарности тем людям, что приняли деятельное участие в моей судьбе. В первую очередь своему другу Диме Сенотрусову, бывалому туристу, доброму человеку, верному товарищу – организатору и вдохновителю всех наших побед. Именно он уговорил и убедил меня сначала на осенний поход по Байкалу, а потом и на это сказочное зимнее путешествие. Протянувшему мне руку в сложный жизненный период, нашедшему для меня спальник, штаны, ледоходы и огромное количество тепла души и личного участия. Если вам интересно, то сходите к нему в гости: www.snowteam.ruи он с удовольствием примет вас в свою команду, и обещаю вам – вы не пожалеете!

Отдельная благодарность Анне К. за тёплый вязаный нагрудник, согревавший мне горло в пути, и за прекрасные бамбуковые лыжные палки, которые помогали мне преодолевать все сложности пути, безвозмездно отданные со словами, что назад их можно не привозить, дабы не обременяться лишним грузом, и, которые с большим удовольствием были приняты в дар Ириной и Женей, и с накопленной ольхонской аурой и байкальским теплом, увезены в далёкий Благовещенск.

Ну и большое спасибо продавцу из магазина «Мир охоты» подсказавшему мне правильный подбор спальника. Без него я бы мерз как собака!

Все фото с подписями автора здесь: https://vk.com/id10188646?z=albums10188646