Действительно, лучшего подарка и не придумать, если учесть, что были при этом сказаны замечательные слова, Героя: «На память Вам я дарю свой любимый роман и очень благодарю Вас за то внимание, которое Вы оказали мне, моей всей жизни и особенно за то, что Вы смогли организовать такую замечательную аудиторию, пионерских активистов. Благодарю ребят за теплоту, внимание и уважение, которым меня одарили». Даже в этой скупой зарисовке - Человек, личность…
Эта встреча состоялась почти перед самым отъездом Владимира Григорьевича на жительство в город Новосибирск. Время было таким нелёгким для него… Это было 24 февраля 1981 года.
Освещая собственную жизнь, Владимир Григорьевич акцентировал внимание подростков на самовоспитании своего характера, отношении к труду:
Из родительского дома в большую жизнь взял Владимир Григорьевич умение «трудиться до седьмого пота» в любой работе: будь то чёрная работа или интеллектуальный труд управленца.
Детство Героя проходило в селе Королёвка, замечательной, уютной деревеньке, которой сегодня на карте Татарского района уже не существует. Отец его, бригадир полеводческой бригады, был истинным талантливым хозяином земли. Старшего сына, Владимира Григорьевича, из девяти душ детей, он выделял, как наследника. С детства малец, знал все приметы к перемене погоды, а также сроков, когда земля готова к пахоте, а когда зерно принять. Поэтому и напоминало заседание правления Никулинского Совета, на который приглашали стариков – знахарей, когда повестка была архилаконичной: сеять или повременить. «Даже пробы земли привозили со всех опытных полей…», - вспоминает Галина Мелихова, бывший секретарь правления сельского Совета.
Ветерана Великой Отечественной войны характеризовало множество орденов и медалей на его груди, Военная профессия тоже была примечательна – артиллерист, Бог войны. Из самых памятных сражений была Курская дуга, определившая исход Отечественной народной войны.
Один из ребят задал вопрос: « Мы знаем, что на войне страшно. Как учились преодолевать страх? Ответ опять же был лаконичным:
« Привыкаешь к этому удивительному состоянию души: привыкаешь к мысли, что ты смертный. И умереть нужно, как подобает человеку. Самое страшное на войне - хоронить своих боевых друзей. Страшно расставаться с ними навсегда, как будто бы остаёшься без прикрытия, - тяжело и надолго замолчал тогда Владимир Григорьевич, словно обдумывая ещё раз свои слова, словно сверял с теми чувствами, что испытывал там, на передовой, у братских могил…
Был и такой вопрос: «Что самое приятное в Вашей работе председателя крупного колхоза»? Не задумываясь, он ответил: «Красные обозы!».
Уже в нашем настоящем я обратилась с уточнением к хранительнице народной памяти села Никулина Галине Михайловне Мелиховой:
- Красные обозы, действительно, его слабость, - сразу с оживлением вступила она в диалог.- Это был ритуал. Обязательно в Моховом пекли караваи, настоящую булку по специальной рецептуре. Хлебопёками были бабушки- умельцы, каравай получался круглым, высоким, пушистым, да ещё на рушнике с красными петухами. Несли это чудо наши красавицы - девицы в национальных русских костюмах. Была такая гордость, достоинство, представлять всех своих земляков в этот момент, что даже слёзы на глазах. Умел Владимир Григорьевич всё это так красиво представить, что все ощущали величие труда хлебороба.
- Как вы считаете, Галина Михайловна, что было, на Ваш взгляд, особенным в управленческой практике Владимира Григорьевича?
Вся его социальная практика была особенной, неповторимой. Очень любил художественную самодеятельность села, особенно народное искусство. Считал своим долгом побывать даже на генеральной репетиции перед смотром. Особое пристрастие у него было к хору. Только он мог так гордиться нашими мастерами сцены. У многих до сих пор в каждом доме живёт память о председателе. Это и красивая посуда, вазы, часы, картины. Очень любил наш замечательный председатель подарки дарить тем, кто их заслуживал упорным трудом в поле или на ферме, или на сцене, или за отличную учёбу.
Очень настойчиво внедрял Демиденко эстетику в сельский быт и производство сельского труженика: поля обкашивали, и они смотрелись очень красиво. Смотришь со стороны, когда идёт по полю комбайн с красным флажком победителя соревнования, а он как корабль на золотистом, колышущемся море пшеничных волн.
Признавал только белый цвет, чтобы краска всюду была светлой, благородной, чтобы улицы села были ровными, зелёными, благоустроенными. Любил повторять Демиденко свою собственную поговорку: «Лопухи там, где работники и руководители лопухи». Так в народе ей и до сих пор пользуются. Память о Владимире Григорьевиче жива в народной жизни села Никулино.
Каким он был сильным, рослым, плечистым, решительным, таким и стиль его управленческий был, с собственной стезёй жизненного индивидуального стиля, собственным видением социума родного села…
Прошло уже много лет, а в сложных проблемах сегодняшнего бытия односельчане до сих пор стараются представить, а как бы поступил в таком случае В.Г. Демиденко, великий человек, ветеран войны, партии, труда и коллективизации. Так он сам перед детьми орлятской студии определил свой жизненный результат.
Остался его след на Земле: (красивое село Никулино, в окнах которого отражается Солнце…), нетленный след в душах земляков. Сохранят они в памяти народной его гражданскую страсть к преобразованиям родной земли, и детям своим передадут память о нем.
ГОРОДСКАЯ СРЕДА: Сказка о рано расцветшей яблоньке.
- От любви, как пишут в романах, наше сердце рвётся наружу, а за спиной как бы вырастают крылья. Все мечтают о вечной любви. Той самой, которая приходит однажды и остаётся на всю жизнь, сохраняя первозданную остроту и полноту ощущений, - Ольга Степановна задумалась, устремив взгляд ярко – голубых глаз в неведомое нам пространство. Урок литературы в нашем классе обещал быть сегодня интересным. Мы очень любили, когда Ольга Степановна посвящала свои уроки нам, отступала от программы и вдохновенно проявляла педагогическое творчество.
- Я расскажу вам сказку о рано расцветшей яблоньке…
В одном саду жили – были две яблоньки – однолетки. Их когда – то посадили рядом в один день и час. Время шло. Яблоньки подрастали. Весны, осени, зимы – все шло своим чередом.
И вдруг одна из них стала стремиться к чему – то неосознанному, тревожащему душу. Ей очень захотелось расцвести, надеть белоснежный
весенний наряд. Другого ничего не было в ней так сильно, как это стремление цвести.
Другая яблонька – подружка спокойно росла, набирала соки для жизни, и ничего другое её не тревожило, она оставалась безмятежно – спокойной, ждала своего времени.
…И вот в одну из вёсен нетерпеливица вдруг неожиданно расцвела раньше всех своих подруг. Наряд её был просто потрясающим. Все её веточки были украшены бело – розовым облаком цветов, словно самая яркая из всех зорь на земле пролила на неё всю свою нежность.
Яблонька горделиво стояла в своём подвенечном наряде. И все любовались ею. К ней стремились на свидание влюблённые парочки, её обожали шмели и пчёлы, а уж соловьи всей округи считали своим долгом спеть очередную серенаду в её честь. Уж она – то была достойна соловьиных рулад!
А та, другая яблонька, что росла рядом, вздыхала: «До чего же прекрасной стала подружка. Я рядом с ней такая невзрачная и неинтересная».
Между тем лето входило в свои права. Все цветущее должно плодоносить. Яблонька сбросила свой белоснежный наряд, и на её ветках стали расти совсем мелкие яблочки.
Однажды садовник сорвал одно яблочко с её ветки, откусил и скривился: «Да его же есть невозможно, Экая кислятина! Вот что значит – рано расцвести».
На следующий год эта яблонька стала вдруг какой – то узловатой от множества ответвлений на её стволе. Одним словом, не уродилась в ней той яблоньки, от которой ждут и красоты, и сладкого наливного яблочка.
Подружка же её дождалась своего часа: поры цветения. Она была высокой и стройной, сильной и прекрасной. И соловьи так же пели ей свои чарующие песни, пчёлы и шмели всей округи летели к ней, чтобы пить нектар её цветения. Когда же пришла пора плодоношения, то она подарила миру яблоки, которые радовали взгляд своей румяной свежестью и яркостью, а на вкус были сочными и сладкими. Каждую весну, всякий раз, её наряд восхищал и радовал всех, кто её видел. В тени её ветвей любили отдыхать старики, играть дети, вечерами влюблённые шептали ласковые слова друг другу под кроной её ласковой листвы. Часто ненароком она вздыхала, бросая взгляд на свою подружку, которая так и осталась невысокой, узловатой, одним словом, как говорят в народе – пустоцветом. – Ольга Степановна вздохнула, помолчала и тихонько заметила, - Вот что значит – соблюдать условия, которые диктует нам жизнь. Самое главное из них: всему своя пора. Не спеши, а то просто навредишь себе и счастье своё упустишь…
(В память об Ольге Степановне Щербаковой, учителе русского языка и литературы 50 – 60 - х годов школы № 5, замечательно талантливом педагоге и человеке).
СОДЕРЖАНИЕ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА. СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА