– Еще в школе, на занятиях по истории Европы. Нам говорили о СССР только плохое, подчеркивали лишь отрицательные черты. Но мне очень интересно было узнать, что изначально марксизм имел высокие идеалы. Я хотела понять, почему эти идеалы не воплотились на деле. Русский язык я начала изучать в университете и выбрала специальность «Русское страноведение». Главные исследовательские вопросы, которые меня интересовали: «Правда ли, что люди живут без веры в Бога? И по-настоящему ли они верят в коммунизм?»  Когда я приехала сюда (в самом начале перестройки), я убедилась, что у людей нет никакой веры в коммунизм, но есть духовный поиск, многие искали смысл жизни.

– Да, в восемьдесят восьмом году мы приехали в СССР всей семей, были на Золотом кольце, а в 89-м я приехала в Академгородок на летнее обучение русскому языку со студентами из Америки. А когда я уже закончила свой ВУЗ в 91-м году, меня позвали преподавать в НГУ английский язык в течение 6 месяцев. Впервые в православный храм я попала с товарищами в Вознесенском соборе на праздник Троицы. И даже русские студенты, называющие себя комсомольцами и атеистами, которые пришли туда вместе со мной, остались под впечатлением. Меня потрясла красота православного богослужения, а больше всего – пение. Я сама захотела петь в хоре. 

В дальнейшем меня поразила еще и глубина православной веры. Она требует глубокого изменения всей жизни, своего сердца. Как я узнала чуть позже, в ней есть вся полнота древнего христианства, которая, к сожалению, утрачена в протестантизме и католичестве. Но когда я приехала в первый раз, я едва могла говорить по-русски, поэтому умом не могла понять Истину, а вот душой почувствовала. И купила себе молитвослов на церковнославянском языке.

– В этом мне помог будущий муж. Я начинала петь в хоре, и он, будучи иконописцем и певчим, вечерами провожал нас до общежития и объяснял основы веры. А в 1993 году я вернулась в СССР по его приглашению, а потом мы повенчались.

– Он учился в художественном училище и через своих друзей-художников, которые уже были православными, узнал о вере. Один друг из его компании даже стал потом игуменом. 

– Родственники, конечно, боялись, особенно экономических трудностей, а я нет, для меня это было приключением. Очень интересно, что я попала как раз в то время, когда начали говорить свободно, когда разрешали открывать и строить храмы.

– Родители были не слишком верующими, мама родилась  протестанткой, стала католичкой, а потом разочаровалась в католицизме. В церковь не ходили, поэтому твердых знаний о Боге у нас в семье не было. Я хотела понять, почему и зачем мы живем, но родители не отвечали. В студенчестве я искала смысл жизни, читала Евангелие. Но когда приходила в протестантские общины и католические соборы, не находила того, что искала. Я ощущала, что веру «смешивают с водой». У протестантов, например, не существует молитвенных правил по утрам и вечерам, они молятся собственными словами, и все это довольно кратко. Но не всегда человек может выразить словами то, о чем нужно попросить Бога (а чаще и не знает, о чем). Когда свои слова заканчиваются, нужна структура, которая «натолкнет» душу на правильные мысли и чувства. К счастью, еще до смерти мои мама и отец стали православными.

– Я приезжаю каждый год, бываю у родственников. Православие в Америке сейчас становится крепче. Все больше людей ищут Истину и переходят из протестантизма и католичества. В моем любимом Иоанно-Предтеченском соборе в Вашингтоне, который сохраняет православные традиции, много прихожан разных национальностей.

– У нас с мужем 9 детей: восемь сыновей и одна дочь. В 2011 году нам выделили землю в поселке многодетных семей в 5 км от Академгородка. Какое счастье, что вокруг нас единомышленники. Рядом есть семья, у которой 8 детей, у других – 6. И почти у всех похожие ценности и интересы. Многие стремятся к православной вере. Мы все приняли решение рожать столько детей, сколько Бог даст. Эти люди не боятся трудностей и понимают, что, только если живешь естественно, появляется настоящая радость в жизни. Пусть все течет так, как хочет Господь. 

– С матушкой Натальей мы познакомились в 1991 году в церковном хоре. Она вышла замуж за отца Александра, но еще оставалась в Новосибирске, когда родился сын Коля, поэтому мы часто виделись. Вот я и стала крестной мальчика; очень рада поддерживать их семью! Считаю, что дело отца Александра и других батюшек – создавать церковь там, где ее не было – это великое дело. Я очень рада, что в Татарске построят новый храм во имя святого Иоанна Кронштадтского. Объясню почему: разговаривая с женщинами из деревень, я узнала, что многие из них сделали страшный грех аборта просто по незнанию. Поэтому очень важно просвещать людей, рассказывать о Боге там, где о Нем не слышали. Я за то, чтобы каждый из моих 8 сыновей стал священником. И большинство из них хотят этого. Кстати, у нас скоро начнется строительство храма в многодетном поселке.  

Все наши дети поют на клиросе. Недавно мы пели таким составом: я и пять сыновей. А дочь регентовала. Конечно, они выберут свой путь сами. Пусть у всех будет сначала  высшее образование. Я уверена, что священник – это ангельское служение.

– Чтобы они хоть иногда заходили в храм. Просто постояли и постарались прочувствовать молитву. Это открывает доступ к Божественной помощи в нашей судьбе. А тишина помогает прислушаться к собственной совести, поразмышлять о жизни.