БЫЛЬ О ВОЙНЕ

Однажды я подумал, что сегодня о войне уже и вспомнить-то почти некому, а в моей памяти иногда всплывают эти давно минувшие дни, и я решился… Что-то со слов матери, что-то сам помню.

Когда началась война, мне было всего три месяца, а жили мы тогда в Новгородской области, по месту службы моего отца.

До этого отец прошёл уже финскую кампанию (так эту войну тогда называли), был ранен. В стране чувствовался подъём патриотизма и уверенности. И когда началась Отечественная война, то это было воспринято чуть ли как недоразумение. И отец, и другие военные считали, что всё скоро закончится, и противник будет разбит, но на деле всё оказалось совсем не так. Враг быстро продвигался вглубь страны…

Уже на следующий день после начала войны батальон морской пехоты, в котором служил мой отец, перешёл на военное положение. А через несколько дней их спешно отправили на передовую, так как фашисты уже рвались к Ленинграду.

К осени стали эвакуировать семьи военных. Ленинград к этому времени уже находился в блокаде. И здесь уже немцы бомбили Чудово, горел Великий Новгород и мы были близки к тому, чтобы оказаться в оккупации…

Когда нас перевозили на катере через реку Волхов, с воздуха переправу прикрывали наши самолёты. Мать наблюдала за их действиями и видела, как наши в тот раз отогнали фашистов. Ну а потом мы очень долго и очень медленно продвигались по железной дороге. Ехали в товарных вагонах, и было очень холодно. Я простудился и сильно болел, и не только я… Матери боялись, что не довезут своих малышей, и на остановках бежали к жилым домам и просили взять их, а то и просто оставляли детей на крыльце дома. Мать позже говорила: «А я вот верила и довезла!»

Когда мы приехали, я был настолько плох и худ, что у меня не закрывались глаза, и мать стала бояться ко мне подходить, а вдруг… Но я выздоровел и скоро ничем не отличался от других детей. Вернее, меня выходила бабушка Мария. Она даже называла меня своим сынком, хотя у неё и так было одиннадцать детей. До восьми лет я жил у бабушки, а с матерью жила моя сестра, которая родилась уже здесь, когда мы приехали в Сибирь.

На фронте у бабушки с дедом Алексеем находились четыре зятя и сын Николай, ещё один сын работал на военном заводе (погиб во время аварии), а самый старший был репрессирован и находился тогда на Колыме (он тоже не вернулся). Я обо всём этом узнал позже, когда подрос.

А запомнился мне лично победный 45-й, но не День Победы, а позже, когда вернулся из госпиталя дядя Коля. Он писал, что ранен в ногу и совсем легко в другую, что выздоравливает и скоро будет дома.

В тот памятный день мы с бабушкой вышли из дома и пошли в сторону озера, чтобы подоить корову, туда пригнали стадо. И вдруг услышали голос тёти Василисы: «Мама! Коля приехал!»

 Мы обернулись на голос и увидели подъехавшую к дому подводу с людьми. Бабушка охнула и почти бегом кинулась назад. Дядя Коля (ему было тогда всего лишь двадцать) и все остальные ждали нас у повозки. Дядя Коля стоял, опираясь на костыли, по щекам текли слезы, но он улыбался. Бабушка обхватила его вместе с костылями и хотела прижаться к нему, но он вдруг воскликнул: «Ой, больно, мама!»

«Мам, да он же и в руку ещё ранен» - объяснила ей тётя Варя. А бабушка и сама уже догадалась и от этого ещё громче запричитала, но её стали успокаивать, говоря: «Мама, да ведь живой наш Коля, а это самое главное! Живой!»