КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

Седьмого июля, в понедельник, утро солнечное. Огромный шар солнца поднимался из-за земли раскалённым. Быть жаре! Вот уже вторую неделю все иссушается вокруг. Стояла аномальная жара.

Бешено гудел будильник. Хозяйка, гремя подойником, вышла управляться с хозяйством, а заодно заняться поливкой огорода. Пётр Ильич соскочил с кровати, почесал седеющую голову и вдруг как ошпаренный забегал по комнате.

- Да, надо идти! - бормотал Пётр, вспоминая, что сегодня седьмое июля, понедельник, в этот день в конторе собирается большая колхозная планёрка. И как был в чёрных больших трусах и шлёпанцах, так ускоренно поспешил в направлении конторы.

Пётр Ильич Калинин - учитель труда. Дорабатывал последние годы перед пенсией в школе. А когда-то был молодой, среднего роста, коренастый. У него пышная черноволосая шевелюра, карие глаза, тонкий нос, сам смуглый - всё выдавало в нём породу. Вернувшись из армии, однажды встретил в клубе девушку, ученицу одиннадцатого класса, сироту, и вместо выпускного вечера сыграли по-деревенски свадьбу. Жена оказалась практичной, работящей. Небольшого ростика, с мелкими чертами круглого лица, но зато украшали её пышные русые волосы. Взвалилана свои плечи все домашние работы, но главное ухаживала за его больными родителями. Оба устроились в местной восьмилетке учителями. Жена его, Валентина Фёдоровна, учительницей немецкого языка. Так и зажили они в дедовском доме, построенном по всем правилам деревенской старинной архитектуры.

Начиналась эпоха Брежнева. Если в эпоху Хрущева расцвело строительство жилого фонда в городах, то в эту эпоху строили много в деревне. Деревня преобразилась, возводились новые улицы, фермы из кирпича, бетонных плит, клубы. Мужики перетряхивали деревенские строения, ставили на фундаменты, покрывали крыши шифером. Деревенские улицы похорошели.

На одной из улиц, которую почему-то построили на дне бывшего осушенного озера, выделили кирпичный дом Петру Ильичу.

Но не долгой была радость. Каждую весну и в дождливое время года поднимались грунтовые воды, затапливая подпол, погреб. Дом разрушался, дал щели, через которые в зимнее время проникал холод.

Прошло пятнадцать лет. У Петра Ильича уже выросла дочь. Бум строительства в деревне закончился. Всё основное: клубы, школы, фермы, жильё - построены. Перед горбачевской перестройкой строительство в деревне стало замирать, а в девяностые годы совсем заглохло.

Стал Петр Ильич хлопотать новый дом. Написал и отнёс председателю колхоза заявление. Но получил отказ.

Разочарованный Петр Ильич долго резонёрствовал накануне вечером, возмущенный поступком правления колхоза и решил лично явиться на планёрку в контору. Жена его успокаивала: «Да брось ты просить квартиру, в этой проживем».

Сердце его глухо билось, в голове сверлила одна мысль: как можно отказать. Петр Ильич как был в черных трусах по колено и в шлёпанцах, так и помчался в контору, благо недалеко.

Уже гнали коров в стадо. Селяне удивлённо смотрели ему в след: «Куда это он, с похмелья что ли?» Одна чёрная корова остановилась и долго протяжно-печально мычала ему в след.

Бесцеремонно открыв дверь в кабинет с грозной зелёной табличкой: «Председатель колхоза Иванов Валерий Павлович», он увидел много народу, сидящих за столами и вдоль стены. Здание конторы из белого кирпича низкое, поэтому кабинет опущен словно в яму.

Посреди кабинета располагались Т-образно поставленные обшарпанные столы, за которыми сидели начальники разных уровней.

Во главе за большим столом восседал председатель колхоза с суровым выражением
лица. За ним на стене висел большой полотняный портрет Ленина весь засиженный
мухами. Мухи бессовестным образом ползали по портрету.

Петр Ильич, как ни в чем не бывало, встал в позу, характерную для Владимира Ильича: одну руку вытянул в жесте, другую прижал к груди, ногу вперед для прочности стойки. И откуда, только слова брались у молчавшего всю жизнь Петра Ильича!

- Петр Ильич, ты почему в трусах?! - зашипел, серьёзно улыбаясь, председатель. И вдруг все заметили: и, правда, Петр Ильич в трусах. Дружный злобный хохот взорвал тишину, все напряжённо смеялись от того, что Петр Ильич.... в черных трусах!

-Мне новая квартира нужна! - под конец своей речи заявил Петр Ильич.

- Петр Ильич, ты же трудовик! Давно бы построил себе дом на отцовском поместье. Ну, ты ни в деда, ни в отца. Они всю деревню построили. Дорогой мой, не могу тебе дать дом, нам бухгалтера куда-то надо поселить, - заметил председатель.

В глазах самодовольных чиновников мелькнула насмешка и осуждение Петра. Пронёсся легкий говорок: «Ишь чего захотел? Тебе давали кирпичный дом? А ещё учитель!»

Вдруг Ильич почувствовал, как перед ногами образовалась глубокая щель в полу, она всё расширялась и расширялась между ним и чиновниками, превращаясь в пропасть.

Петр Ильич круто повернулся, молча выскочил из кабинета и поплелся домой. Он шел мимо магазина. Солнце уже припекало. Ему сделалось жарко и душно, хотелось выпить чего-нибудь. Он зашёл в магазин, оглянул ряды бутылок в поисках напитка. Вдруг взгляд его упал на бутылку с водкой. Под запись купил её. Олечка и Леночка, продавцы, были крайне удивлены: молча подали бутылку. Когда Петр Ильич вышел, стоявшие женщины перемолвились: «Неужели Петр Ильич запил?»

Придя домой, сел за угловой столик, облокотился на руку, на сердце было грустно и тоскливо. Жена ещё не приходила с огорода. Распечатав бутылку, налил в стакан. Водка смешно булькала, поднимаясь пузырьками. Петр Ильич выпил залпом тёплую горькую жидкость, поморщился, закусил кусочком хлеба, лежащем в хлебнице на столе. Глубоко вздохнул.

Его клонило ко сну. Он лег на не убранную ещё кровать. Засыпая,ему всё казалось гудение в подполье дома.

Вдруг Петр Ильич оказался в круглой холодной яме, стены которой выложены острыми ледяными глыбами. Он пытается вылезти из неё, хватается за ледяные острые выступы, за края ямы, но края обламываются как тонкий лёд. Петр Ильич вновь и вновь соскальзывает вниз, на дно ямы. Измученный Ильич сел на корточки на дно ледяной ямы. «Что делать? Что делать? Как выбраться из ямы?» мысленно работало в голове. Хотел кричать, но голоса нет. Вдруг на краю ямы показалось чудовище, состоящее из голов чиновников, увиденных им утром в конторе. Причудливое чудовище разевало одновременно искривленные в гримасах рты и издавало грозный клекот, наподобие смеха. Кроме этого, безобразно поднимая ноги, чудовище - василиск пританцовывало по краю вокруг ямы. При этом края ямы наращивались льдом, постепенно затягивая её. Вдруг над головой Петра Ильича мелькнул острый луч солнца, который проник сквозь оставшуюся щелку. Он отразился о ледяную глыбу и проник в самую глубину грудной клетки, поразив его сердце. Сознание его потухло, и он опустился во что-то мрачное и глубокое.

-Петр Ильич! - будила пришедшая с огорода жена.

Петр Ильич не шевелился. На улице стояла жара. А в центре села на полную мощь из громкоговорителя доносилась бравурная музыка эпохи социализма.

Иван ЛЕСНОВ, с. Увальское